Мамы. Письма на заметку - Шон Ашер

а она, с силой, меня поразившей, ответила: «О, да, совершенно чудесно» – явно имея в виду смерть. Клара взяла ее за руку и спросила: «Мама, тебе все удобно?», а она ответила: «Все удобно» – «Ты всем довольна?» – «Всем довольна». Огромное облегчение – после всего, что ей досталось в последнее время. Из церковной школы через дорогу доносился детский хор, и она упомянула, как ей это нравится и как много для нее значит. Католические символы служили ей радостью и утешением – в том числе и огромное распятие у постели. Время от времени она вздрагивала, когда боль возвращалась на мгновение, и охала тихонько, но сразу же добавляла, успокаивая нас: «Ничего страшного, это совершенно ничего не значит». Все остатки своей энергии она направила на то, чтобы убедить нас, что у нее все хорошо. Умерла она тем же вечером, около десяти. Клара была с ней до конца.

Сегодня ее отпели в похоронном доме «Берр Дэвис» – электрический орган, увядшие лилии, цветная прислуга в часовенке, молча внимающая службе, соседи из дома напротив, присоединившиеся к ним, врач, который не знал, что у нее был рак печени, и священник, уверенный, что душа ее отправится на небеса. Потом мы потащились на кладбище «Фернклиф», аккуратно останавливаясь перед светофорами, под непрерывным потоком шуток господина Шольца. Там я прогулялся немного, нашел могилу отца. Мне понравилось, как сделан его камень, надо заказать еще один такой же.

Описание получилось обрывочным, но мне хотелось донести хотя бы основные моменты. До сих пор не верится, что Сэм и Джесси оба покинули этот добрый мир в один и тот же год.

Твой, как обычно Энди

06

Послезавтра мне суждено умереть

К октябрю 1944 года силы союзников перешли в наступление на Японскую империю. Единственным способом избежать скорой капитуляции было предпринять последнюю отчаянную попытку нанести противнику как можно больше ущерба. Так появились камикадзе – по большей части молодые, неопытные призывники, наскоро обученные направлять свои самолеты, начиненные взрывчаткой, на американские суда. Учебные материалы объясняли также, что в момент смерти пилоты увидят лица своих матерей и что самые лучшие воспоминания из детства предстанут перед их глазами. Тем не менее, как следует из нижеследующего примера, их последние письма родным были часто наполнены страхом, раскаянием и тоской по родному дому.

Итидзо Хаяси погиб во время атаки на американский флот к востоку от острова Ёрондзима 12 апреля 1945 года, в возрасте 23 лет.

Итидзо Хаяси – своей матери

Март 1945 г.

Мама, пришло время мне тебя огорчить.

Ты любишь меня сильнее, чем я способен любить тебя. Что ты подумаешь, когда получишь это письмо? Мне так стыдно за себя.

Я был счастлив в жизни; возможно, даже избалован. Но что я мог поделать? Я любил тебя, и мне так нравилась твоя ласка.

Очень рад, что меня определили в особую атакующую группировку, но все же не могу сдержать слез, когда думаю о тебе.

Ты так старалась дать мне хорошее образование, подготовить меня к будущей жизни. Мне очень жаль, что я умру, не дав тебе ничего взамен – ни счастья, ни покоя. Не стану просить тебя принять жертву моей жизни, гордиться моей гибелью, насколько бы славной она ни была. Не буду больше говорить об этом.

Я не решился отвергнуть девушку, которую ты выбрала мне в невесты. Мне не хотелось терять твоего расположения, а твои письма приносили мне столько радости.

Как бы мне хотелось увидеть тебя еще раз и заснуть, как прежде, у тебя на руках. Но встретиться мы могли бы только в порту. Потому что послезавтра я покидаю тебя навсегда, послезавтра мне суждено умереть.

Возможно, мой курс пройдет над Хаката. Тогда я пошлю тебе молчаливый прощальный привет, пролетая над облаками. Мама, ты мечтала о том прекрасном будущем, которое меня ожидало, но теперь мне приходится тебя разочаровать. Никогда не забуду, как ты волновалась, когда я сдавал экзамены. Я записался в эту эскадру несмотря на твое неодобрение, но теперь мне кажется, что было бы лучше, если бы я последовал твоему совету.

Когда я умру, у тебя останется Макио. Ты предпочитала меня, потому что я старший сын, но хочу сказать, что Макио достоин большего, чем я. Он сможет позаботиться обо всех нуждах нашей семьи. Также останутся у тебя Тиёко и Хироко, мои сестры, и твои внуки.

‘ЗНАЮ – ТЫ ВСЕГДА ПРОЩАЛА МЕНЯ ’.

Не отчаивайся. Моя душа никогда не покинет тебя. Твои радости будут моими, а если тебе случится загрустить, то и меня наполнит сожаление.

Иногда меня посещают мысли сбежать и вернуться к тебе, но я понимаю, что это было бы трусостью.

При крещении священник сказал надо мной: «Отрекаешься ли от самого себя». Очень хорошо помню это. Отрекаюсь теперь от своей души и поручаю ее Спасителю, ожидая смерти от американских пуль, пронзающих мое тело. Ибо все в руце Господней. Нет ни жизни, ни смерти для живущих во Христе. Сам Христос сказал: «Не моя воля, но Твоя»[2].

Каждый день читаю Библию. Это помогает мне быть ближе к тебе. Когда я разобьюсь, со мной в самолете обязательно будут Библия и Книга Псалмов. Еще я возьму нашивку, которую получил за отличную учебу, и твой медальон.

Возможно, я не отнесся к брачным хлопотам с нужной серьезностью. Не хотелось бы, чтобы ты подумала, будто я проявил недостаточно уважения к моей суженой и ее семье. Объясни ей, что будет лучше, если она не станет больше вспоминать обо мне. Я с радостью женился бы на ней, потому что знаю, как это обрадовало бы тебя. Но у меня не хватило времени.

Одного хочу просить у тебя: чтобы ты меня простила. Но я могу идти на смерть спокойно, потому что знаю – ты всегда прощала меня. Мама, я так восхищаюсь тобой! Твоя смелость всегда превосходила мою. Единственный твой недостаток – что ты меня слишком баловала. Но я сам этого хотел, и потому не могу тебя упрекнуть.

Когда мой самолет рухнет на врага, я буду молить Господа о том, чтобы все твои желания исполнились. Я попросил сержанта Уэно доставить тебе это письмо, но прошу, не показывай его больше никому. Я стыжусь того, что написал. Сейчас мне кажется, что я недостоин той смерти, которая меня ожидает. Я понимаю, что никогда больше не увижу тебя, и меня переполняет тоска.

07