Королев. Главный конструктор - Мария Стефановна Бушуева

Сотрудники бригады крылатых ракет РНИИ на Софринском полигоне. Слева направо: стоят – В.П. Авдонин, Б.А. Пивоваров, Б.В. Флоров, П.С. Александров; сидят – А.М. Дурнов, А.С. Косятов, Е.С. Щетинков, С.А. Пивоваров, М.П. Дрязгов, С.П. Королев, В.В. Иванова, Е.И. Снегирева, А.И. Стеняев. 1934 год

[РГАНТД. Ф. 134. Оп. 6. Д. 10]

– Сергей Павлович, примите участие в испытаниях артиллерийских снарядов Победоносцева! – приказал Клейменов в феврале 1934-го и уехал с Тихонравовым в Калугу.

– Вот и я в бессмертие попал, – с улыбкой говорил Михаил Клавдиевич, вернувшись. – Сфотографировался с Константином Эдуардовичем. Гениальный старик, конечно.

– Эх, меня не взяли! Обидно.

– Клейменов ведь планировал, не я.

– О ракетоплане ты не рассказывал Циолковскому?

– Рассказал! Он очень воодушевился. Клейменов тоже твое имя упоминал.

– А сам поставил вопрос перед командованием Управления РККА о моем исключении из рядов резерва. Знаешь об этом?

– Иван Терентьевич? Ничего не понимаю!

Испытания крылатой ракеты 212.

[РГАНТД. Ф. 107. Оп. 6. Д. 57. Л. 5]

– Что тут понимать?! – взорвался гневом Королев. – Клейменова нужно снимать! Буду писать Тухачевскому!

Эх, не надо бы, подумал Тихонравов, но вслух не возразил.

Королев письмо написал (его цитирует Голованов) и 29 мая 1934 года отправил «красному маршалу»:

«Я стал работать инженером и проектирую сейчас торпеду с реактивным мотором для полета на 100 км (возможно, что этот объект будет прототипом в миниатюре будущего стратосферного корабля или сверхдальнего снаряда). Пишу книгу по ракетному делу и абсолютно не вмешиваюсь ни в какие истории, создаваемые в РНИИ, т. к. техническая работа давно была моей самой большой и заветной мечтой.

Будучи начальником ГИРД, я не имел возможности серьезно работать в области реактивного движения, в которой я являюсь специалистом. Но т. Клейменов на этом не успокаивается и ставит вопрос перед командованием Управления РККА о моем исключении из рядов резерва РККА. Когда это не получается, то он ставит вопрос о том, что он не может работать в одном учреждении со мною (хотя сейчас мы непосредственно по работе не связаны), и, таким образом, я в настоящий момент очутился на пороге РНИИ…»

Королев косвенно подтверждает, что за противостоящей Клейменову группировкой стоит лично он: «…я смело за себя и за товарищей заявляю, что никаких смертных грехов, которые мешали бы нам работать в РНИИ, мы за собой не имеем и просим только одного: дать возможность нам, наконец, спокойно работать в той области, где мы можем принести пользу, и в институте, для создания которого мы положили немало сил и энергии».

Клейменов – плохой руководитель, утверждает он, из-за него научно-исследовательская работа по жидкостным агрегатам в РНИИ вообще отсутствует, уходят сами или уволены лучшие сотрудники.

К.Э. Циолковский и М.К. Тихонравов в Калуге. 17 февраля 1934 года

Между прочим, ушедшие из института бывшие гирдовцы Леонид Константинович Корнеев и Александр Иванович Полярный создали, опять же благодаря поддержке Тухачевского, конструкторское бюро – КБ-7, опирающееся на кооперативный союз с несколькими исследовательскими институтами и производством. В КБ-7 была создана ракета на жидкостном двигателе, впервые пролетевшая приличное расстояние – 12 километров. Там же, в КБ-7, начинали заниматься гироскопами и автоматикой для управления полетом, одна из жидкостных ракет была двуступенчатой.

Критикует Королев и двигатели Глушко, который упорно держит сторону Клейменова: моторы «т. Глушко (Ленинград) оказались непригодны по своим данным для установки их на летающие объекты». Весь РНИИ, по его словам, «представляет собой мастерские по изготовлению бесконечных вариантов пороховых снарядов Лангемака».

Толчком к написанию письма послужил поставленный начальником вопрос об исключении Королева из резерва РККА, основная причина обращения к Тухачевскому, конечно, в другом – руководство РНИИ не способствовало направлению работ, начатых ГИРДом, – творческий дух изгонялся земным практицизмом. И если посмотреть объективно, Сергей Павлович не только «вмешивается» в «истории, создаваемые в РНИИ», он – как признанный лидер гирдовской части коллектива сам их и закрутил, надеясь все-таки сместить начальника и добиться полного возвращения гирдовской тематики.

Конкретным реалистом был Клейменов, а не Королев. Реалист всегда живет настоящим, а не будущим. 30-е годы ХХ века тревожно сигнализировали о возможной войне и первоочередной необходимости оружия. В пользу реактивных пороховых снарядов через несколько лет высказалась «Катюша», созданная в 1941 году в НИИ-3 в ускоренные сроки благодаря научным разработкам И.П. Граве, Н.И. Тихомирова, В.А. Артемьева, Б.С. Петропавловского, Г.Э. Лангемака и в том числе сотрудников НИИ-3 И.И. Гвая, В.Н. Галковского, А.П. Павленко и других. Не разработчиком, но инициатором и руководителем создания «Катюши» станет инженер Костиков, который будет назначен заместителем нового директора института Слонимера.

Гирдовцы (с Королевым С.П.) на отдыхе. 1935 год

[Музей космонавтики]

Нельзя забывать, что первыми шагами к созданию «Катюши» – советского победоносного оружия залпового огня – послужили удачные опыты ракетчиков-первопроходцев Российской империи А.Д. Засядко и разработавшего ракетный станок залпового удара К.И. Константинова, а затем эксперименты военного инженера М.М. Поморцева в области ракет.

* * *

Несколько лет Клейменов провел в Германии, но мог не знать о секретных экспериментах немецких ракетчиков, использующих кислород в качестве окислителя, кислородное направление он прикрыл, видимо считая на тот момент неактуальным. А на одном из собраний Клейменов и Лангемак поставили вопрос о замораживании всех работ по бескрылым ракетам.

– Мы ограничены в средствах, – объяснил Иван Терентьевич, – должны выбирать, что для института важнее. Сворачиваем бескрылые.

Костиков, раздираемый противоречивыми чувствами: еще не разрушенным поклонением и зародившимся мучительным сомнением в достоинствах переметнувшегося к Глушко Королева, – все-таки не удержался от желания привлечь его внимание. Зная, что Сергей Павлович всегда занимался ракетопланом и крылатыми ракетами, 216-й и 212-й, активно поддержал предложение.

Его ждал неожиданный удар – выступил Королев:

– Необходимо в дальнейшем не прекращать исследования по бескрылым ракетам, так как нельзя отступать перед конструктивными неудачами! – сказал он. – Разумеется, я не за то, чтобы полностью оттеснять реактивные снаряды или ускорители для бомбардировщиков, я – за будущее бескрылых ракет, а не за механическое перенесение принципов ракетной техники в авиацию. Все трудности по отработке ракет преодолимы!

– Как всегда, предвидел на годы вперед, – скажет много лет спустя Тихонравов, вспоминая собрание.

– А вам, Сергей Павлович, лишь бы возразить руководству, – недовольно проворчал тогда Клейменов. – Повторяю, тема несвоевременная, сейчас нет у нас средств на многократную отработку ракет.

«За четыре года работы в РНИИ ни одна ракета Королева не была принята на вооружение, поскольку ни одна не летала надежно, – сокрушался Голованов. –