Гюстав Курбе - Герстл Мак

мармелад из винограда и других фруктов. Неудачи Фажона никогда подолгу не отражались на его веселом расположении духа, и Курбе обрел в нем неунывающего товарища, всегда готового принять участие в шутках и всевозможных эскападах, изобретаемых художником на забаву себе и друзьям. В 1862 году в Париже Курбе написал портрет Фажона, который и подарил ему. Несколько лет спустя, отчаянно нуждаясь в деньгах, Фажон обратился к Брюйасу с просьбой помочь ему и приобрести у него единственную дорогую вещь — бесценный портрет: «Я обращаюсь к Вам лишь после того, как тщетно перепробовал все другие возможности. Вот уже две недели, как я в безвыходном положении. Один знакомый, приехавший в Бордо, сообщил мне, что моя дочь осталась совершенно без средств. Хотя отношения у нас с ней уже четыре года плохие, в данных обстоятельствах я не могу отказать ей в помощи, о которой она просит. Поэтому я подумал о Вас и предлагаю вот что. Я пошлю Вам свой портрет работы Курбе. Вы знаете, что он всегда предназначался для Вашей коллекции. Думаю, что могу его отдать, не обидев автора. Оправданием мне служит благородство намерения, тем более что портрет попадает в Ваши руки. Я без денег, без друзей, у меня нет зимней одежды, и ни один ресторан не хочет кормить меня в кредит. Сами видите, друг мой: положение у меня критическое. Вы один в силах выручить меня из беды. Портрет вместе с этим письмом доставят Вам утром. Буду ждать Вашего ответа от двух до четырех дня в кафе „Золотой лев“. Вашей собственной дочерью заклинаю Вас, Альфред, не покидать меня»[164]. Брюйас, разумеется, купил портрет и приобщил его к своей коллекции.

За лето Курбе написал еще два портрета Брюйаса, оба несколько меньшего размера, чем выполненный год назад в Париже, а также автопортрет в профиль, известный как «Автопортрет Курбе с полосатым воротником», и более крупную по размерам и значительную картину «Встреча». Брюйас приобрел все эти полотна. «Встреча» изображает прибытие Курбе в Монпелье. На художнике — белая рубаха, голубые парусиновые штаны и гетры на пуговицах, в одной руке — шляпа, в другой — длинная палка, за плечами — тяжелый, завернутый в куртку этюдник. Он стоит на жаре, посреди пыльной дороги. Изображенная в профиль голова его поднята так, что темная, острая борода торчит вызывающе, даже агрессивно. В нескольких шагах слева — Брюйас, вышедший встречать гостя. На меценате — синие брюки и короткая синяя куртка с полосатым воротником и кантом. В одной руке у него трость, другой он держит черную шляпу и делает широкий приветственный жест. Позади Брюйаса — Калас, его слуга, в красновато-коричневом сюртуке; через левую руку переброшен красный плед, голова почтительно наклонена. Группу завершает Бретон — собака Брюйаса. В глубине справа исчезает за поворотом дороги дилижанс, который привез Курбе. На заднем плане — пересохшая от зноя растительность и сжигаемая солнечными лучами равнина под ярко-синим безоблачным небом.

Несколько подобострастные позы Брюйаса и слуги, контрастирующие с горделивой осанкой Курбе, равно как различие между энергичной, четко очерченной тенью, отбрасываемой фигурой художника, и неясными тенями остальных фигур, почти поглощенными тенью невидимого дерева, дали критикам лишний повод высмеять всем хорошо известное тщеславие Курбе. «Г-н Курбе тщательно выставил напоказ все достоинства своей персоны, — комментировал Эдмон Абу, — даже его тень стройна и сильна, у нее такие икры, каких не встретишь в мире теней. Г-н Брюйас изображен менее авантажно, это буржуа. Бедный слуга скромен и смотрит в землю, как будто он служит мессу. Ни хозяин, ни слуга не отбрасывают на землю тень. Тень существует только у Курбе; он один может остановить солнечные лучи»[165]. На выставке 1855 года «Встречу» окрестили двумя прозвищами: «Здравствуйте, господин Курбе!» и «Богатство, приветствующее гения».

Воздействие южного климата на палитру Курбе сказывается уже во «Встрече», написанной в более звучной, сияющей гамме по сравнению с его предыдущими работами. Те же светлые, свежие тона использует он в своей первой марине, «Море в Палавасе», выполненной на низком средиземноморском побережье милях в семи от Монпелье. Если не считать одной или двух скал на переднем плане и нескольких парусных лодок, силуэты которых видны на горизонте, это безмятежное солнечное полотно изображает лишь море да небо.

В числе знакомых Брюйаса, которым тот представил Курбе, был Франсуа Сабатье — богатый владелец Тур де Фарж, большого замка близ городка Люнель на полпути между Монпелье и Нимом. Поэт, переводчик Лессинга, Шиллера и других немецких писателей, ученик Фурье, Сабатье, подобно Брюйасу, был меценатом, благодетелем нуждающихся художников. Жена его была широко известной оперной певицей. Курбе, по-видимому, прогостил несколько дней в этой культурной семье, потому что в Тур де Фарш создал три вещи: «Амбруссумский мост», изображающую руины римского моста через реку Видурль; «Тур де Фарж» — вид на виноградники и редкие сосны с длинным, низким замком вдали; и маленький овальный рисунок карандашом, на котором представлен Сабатье за чтением газеты и который часто по ошибке атрибуировали как портрет Прудона — вероятно, потому, что тот и другой носили очки и схожие бороды.

Работа и развлечения отнимали у Курбе так много времени, что он даже перестал писать семье, хотя обычно был крайне обязательным корреспондентом. Зоэ жаловалась Брюйасу, хотя никогда его не видела: «Простите, что решилась обратиться к Вам… Есть люди, для которых с глаз долой — из сердца вон; мой брат из их числа: вот уже полтора месяца, как он уехал в Монпелье и не дает нам о себе знать. Если Вы его видели, будьте добры сообщить мне об этом… Брат сочтет, что я ему докучаю; вот я и обращаюсь не к нему, а к Вам, господин Брюйас, за что и приношу извинения…»[166].

Летом 1854 года в Монпелье вспыхнула сильная эпидемия холеры. Курбе заболел внезапно, на званом обеде, и некоторое время жестоко страдал. «Я пролежал почти неделю, глотал всевозможные лекарства, но вылечился, — сообщает он Бюшону. — В общем, умирают лишь те, кто не заботится о себе, да еще бедняки. Сейчас эпидемия пошла на убыль и стала менее опасна. В Монпелье умерли примерно полторы тысячи человек. Теперь все позади, и здоровье мое сильно улучшилось, потому что я сбросил лишний вес. Я ведь безобразно растолстел; в результате промывания у меня улучшилось пищеварение. Когда начинаются колики, надо делать клизмы из льняного масла, растворяя в нем по двенадцать капель опия, и боли прекращаются почти сразу»[167]. Вероятно, такие сильнодействующие процедуры