Анастас Микоян. От Ильича до Ильича. Четыре эпохи – одна судьба - Стас Намин

Делегаты начали прибывать в августе. Их кандидатуры утверждались Зиновьевым, Радеком, Стасовой, приглашения рассылались из Москвы и из Баку. Зиновьев, Радек, Бела Кун и Джон Рид приехали из Москвы на агитпоезде, вместе с ними – множество газетных репортеров, фотографов и кинооператоров.

Г. Е. Зиновьев выступает на митинге перед открытием I Съезда народов Востока 31 августа 1920 года в Баку.

В зале Бакинского оперного театра стояла жара и духота, вдобавок горели яркие электрические лампы, необходимые для киносъемки, но зал всегда был набит битком, люди теснились в проходах, на балконе, обмахивались головными уборами и газетами. Никакой повестки не было: каждый делегат говорил о проблемах своего народа, своего региона[79].

Большинство делегатов прибыли на съезд с оружием: с наганами, маузерами, кинжалами и ножами. Впоследствии английскими газетчиками был распущен слух, что на открытии и закрытии съезда во время пения «Интернационала» делегаты потрясали кинжалами и револьверами. На самом деле ничего подобного не было и в помине; наоборот, все старались держаться подчеркнуто интеллигентно и по-европейски. О работе съезда был сделан большой кинофильм. Анастас видел его; в фильме нет никакого намека на то, что делегаты вели себя агрессивно или слишком воинственно. Нет, для Анастаса съезд выглядел как свидетельство того, что в мире теперь нет отсталых национальных окраин.

Для многих известных делегатов Первого съезда народов Востока ближайшее будущее стало трагическим. А Джон Рид, возвращаясь из Баку по железной дороге, заразился тифом и через месяц, 17 октября 1920 года, умер в Москве.

9 сентября 1920 года, сразу после окончания Первого съезда народов Востока, Анастас получил распоряжение секретариата ЦК прибыть в Москву. Он выехал на одном поезде с возвращавшимися в столицу делегатами и был не слишком доволен: в распоряжении было сказано, что его переводят в Нижний Новгород для усиления партийной работы[80]. В Нижнем Новгороде он никогда не был.

3

РЕКОНСТРУКЦИЯ

1920 год. Осень

Москва – Нижний Новгород

Фактически Анастас попал с одного съезда на другой. Многие делегаты Первого съезда народов Востока, прибыв в Москву, тут же, 22 сентября, включились в работу IX Всероссийской партийной конференции[81]. Но если съезд в Баку был международным праздником, то партконференция в Свердловском зале Кремля – рабочим мероприятием, всего около 140 участников.

И партия, и республика испытывали кадровый голод, повсюду требовались толковые и трудолюбивые люди. Большевики собирали съезды и конференции не столько для публичных дискуссий, сколько для смотра кадров. После общих заседаний люди шли в секретариат ЦК, там проходили тщательные собеседования и получали задания и направления на самые разные участки работы.

В перерыве одного из заседаний конференции к Анастасу подошел невысокий круглолицый человек, едва тридцати лет; держался грубовато, по-свойски.

– Ты Микоян?

– Я.

– А я Молотов, – он сунул квадратную большую ладонь. – Ты зайди сегодня в секретариат к Крестинскому. Получишь направление. Тебя переводят в Нижний Новгород. Приказ ЦК.

Анастас кивнул.

– Я знаю. Но почему именно туда?

Молотов усмехнулся.

– Меня из Нижнего, тебя в Нижний. Имей в виду, будет несладко. Чужих там не любят. Зато любят самогон. В общем, я тебя предупредил, как-нибудь потом отблагодаришь [82].

В секретариате Анастас прождал два часа в большой группе таких же, как он сам. Наконец, получил от Николая Крестинского, ответственного секретаря ЦК, подтверждение о переводе. Анастас пытался возражать, попросил направить его в действующую армию для борьбы с Врангелем, но получил отказ. Спустя два дня выехал из Москвы в Нижний Новгород.

На вокзале его никто не встретил, впрочем, и не обещали. Он вышел на площадь, спросил дорогу к Кремлю и пошагал. На него оглядывались. Одет он был хорошо: новый френч и галифе, новые крепкие сапоги, шинель, на ремне кобура с наганом. На плече нес хурджин. Подумал: «Надо было взять чемодан. Тут не Кавказ, с хурджинами никто не ходит. Хотя хурджин удобнее чемодана, да и вмещает больше».

К Нижегородскому Кремлю нужно было подниматься вверх по склону. Здесь Анастас остановился и огляделся. С высоты видна была стрелка – место впадения Оки в Волгу. На воде множество барж и пароходов, черные дымы. «Если сейчас сесть на пароход, – подумал Анастас, – и поплыть по Волге вниз, можно добраться прямо до Каспия и до Баку». Туда, где начиналась его взрослая жизнь.

За стенами Кремля он быстро отыскал двухэтажное каменное здание с кумачовой вывеской над входом: «Дворец свободы». В доме было сыро, холодно и тихо, крепко пахло махорочным дымом. Анастас постучал, вошел. Увидел за столом бородатого человека с густыми бровями. Бородатый, щурясь, стучал одним пальцем по клавиатуре пишущей машинки.

– Я Микоян, – сказал Анастас.

Он подошел ближе, чувствуя, как гнилые доски пола прогибаются под тяжестью его каблуков.

– Здравствуйте, товарищ Микоян, – негромко сказал бородатый, сильно нажимая на «о». – Нам звонили из Москвы, мы вас ждем. Но мандат все равно покажьте.

Анастас подошел ближе. Скинул, наконец, с плеча тяжелый хурджин. Вытащил мандат. Бородатый нацепил на нос пенсне, стал читать, поглядывая на гостя из-под нависших бровей. Анастасу вдруг стало стыдно за свой хурджин, набитый хлебом, луком, изюмом. От еды, наверное, шел сильный запах, и бородатый человек чуял его.

– Погодите тут, – велел ему бородатый, встал и вышел в соседнюю комнату. Оттуда донеслись голоса.

– Какой еще Микоян? Что за Микоян?

– Который из Баку.

– А почему мандат московский?

– Потому что его направил ЦК.

– Ну так и скажи, что он из ЦК, при чем тут Баку?

Наконец бородатый вернулся; с ним рядом шел, хромая, второй, в валенках и с самокруткой в коричневых зубах.

– Рад видеть, товарищ, – сказал второй. – Я Ханов, член бюро губкома.

Он сел на место бородатого; тот остался стоять, Анастас тоже.

– До вас тут работал товарищ Молотов, – сказал Ханов. – Не понимаю, почему такая замена.

– Не знаю, – ответил Анастас. – Я не спрашивал. Прибыл согласно приказу.

– Женаты?

– Да, – ответил Анастас. – Жена приедет, как только я устроюсь.

– Конечно, устроитесь, – сказал Ханов. – Жилье найдем, не переживайте. Тут главное другое… Определиться с вашими задачами.

– Мои задачи изложены в приказе, – ответил Анастас. – Меня прислали возглавить губернский комитет и усилить партийную работу.

Ханов вдруг просиял.

– Отлично! – воскликнул он. – Усилить работу! Замечательно! Вы готовы приступить сегодня?

– Конечно, – ответил Анастас. – Скажите, где я могу оставить свои вещи, и я начну немедленно. Мне нужен стол, стул, перо и чернильница. И телефонный справочник.

– Добро, – похвалил Ханов. – Все обеспечим. Сразу скажу, работы много. На многих участках сложности. Мы, конечно, сами справляемся, но вот товарищи в ЦК думают, что не справляемся, присылают нам людей. Вот, вас прислали.

– Так радоваться же надо, – сказал Анастас. – Если присылают помощь, это же