Вячеслав Молотов. От революции до Перестройки. - Александр Владленович Шубин
Если не считать проблемы Донбасса, ответственность за эту неразбериху несли незадачливые коммунистические управленцы, которые вознамерились руководить экономикой, конфликтуя со специалистами. В итоге даже Молотов вынужден признать, что не контролируемые СНХ предприятия работают лучше. Планы не выполнялись. В январе – июне на Путиловском заводе было выпущено 3 паровоза и 2 отремонтировано вместо 7 и 22 по плану[159]. Новая система государственного управления не вдохновляла рабочих на повышение производительности труда. Тем более, что они остались на полуголодном пайке.
По подсчетам С. Г. Струмилина, основанным на данных продорганов Петрограда, энергоемкость суточного пайка составляла в ноябре 1917 года 1241 калорию, в декабре – 1162, в январе – 771, в феврале – 612, в марте – 1082, в апреле – 1023, в мае – 899. Притом, что для поддержания жизни требуется не менее 2300, а для работы средней интенсивности – 3100 калорий[160]. Остальное приходилось добирать покупками на рынке, своими заготовками, помощью из деревни. Работали общественные столовые, правда, с очень скудным рационом. Но цены росли так быстро, что доход рабочего позволял обеспечить его семью с рынка только дня четыре[161].
Продовольственный аппарат продолжал по инерции работать несмотря на саботаж части работников продовольственных управ. В ноябре было собрано 33,7 млн пудов хлеба, в декабре – 6 млн (уровень, который потом придется выдавливать из крестьян с кровью), в январе – 2, в апреле – 1,6, в мае – 0,1, в июне 1918 г. – 21 тысячу[162]. Крестьянин не хотел отдавать хлеб «за бумажки», тем более «пролетарской партии». Ему нужна была промышленная продукция. Но ее производство упало, и такие управленцы, как Молотов, не смогли с этим ничего поделать.
В мае в Петроград пришел уже полноценный голод. Для того, чтобы обеспечивать паек в 500 грамм хлеба в день, город должен был получать 2000 вагонов в месяц. А в апреле прибыло 550 вагонов. Можно было бы обеспечить и этими вагонами 100 грамм в день (голодная норма), но власти распределяли это продовольствие неравномерно, и начались перебои даже с этим скудным пайком[163].
После нескольких дней отсутствия хлеба в Колпино, где располагался крупный Ижорский завод, толпа женщин пошла 9 мая к Совету. Там началась перепалка, на предприятии дали гудок, чтобы созвать рабочих. Красногвардейцы стали стрелять и ранили несколько человек. Вечером рабочие собрались на митинг, после которого Красная гвардия вновь открыла огонь. Были раненые и один убитый рабочий. Начались аресты[164]. Три дня завод бастовал.
Вслед за ижорцами замитинговали обуховцы, путиловцы и другие. События напоминали февраль 1917 года, только теперь Молотов был на стороне «душителей» голодных масс и народных свобод. Остроты ситуации добавили волнения матросов, начавшиеся 11 мая в Минной дивизии Балтфлота. Впрочем, моряки не предприняли практических шагов к свержению Северной коммуны. Их выступление, продолжавшееся до июня, было не восстанием, а политической демонстрацией. Власть большевиков в Питере шаталась, настроение в «Астории», в том числе у Молотова, в эти дни было неважное. На востоке и юге страны разгоралась широкомасштабная гражданская война, продовольственная диктатура, введенная в мае, пока не давала результата.
В таких условиях проходили перевыборы Петроградского Совета 18–20 июня. По официальным данным, от работающих предприятий прошли 127 большевиков (48,5 %), 32 левых эсера (12,2 %), 29 меньшевиков (11,1 %), 46 эсеров (17,6 %), 28 беспартийных (10,7 %). Молотова и его коллег по руководству Северной коммуной крайне тревожило, что их противники победили на таких крупных предприятиях, как «Арсенал» и Обуховский завод. В последнем Молотов вскоре устроил локаут. Разошлись мнения по поводу собрания путиловцев. Мандатная комиссия Петросовета объявила о победе большевиков, пресса эсеров и меньшевиков утверждала обратное. Действительно, 19 из 30 путиловских депутатов оказались оппозиционерами[165].
В пользу коммунистов на выборах сыграло произошедшее накануне убийство В. Володарского, яркого оратора, одного из лидеров петроградских большевиков. Комиссар по делам печати, пропаганды и агитации подъехал к Невскому райсовету, где боевик поджидал кого-нибудь из большевистской верхушки[166]. С тем же успехом ему мог бы попасться Молотов… и вся посмертная слава Володарского досталась бы ему: в Питере был бы проспект Молотова и памятник выдающемуся революционеру, погибшему в борьбе за дело рабочих. Но Сталину пришлось бы искать себе другую опору в своих делах. Был бы, скажем, Каганович на той же организационной высоте, как Молотов в 20–30-е годы? Кто бы проводил внешнюю политику СССР во время мировой войны? Но судьба распорядилась так, что под пулю попал Володарский. Шок от его убийства, торжественные похороны даже помогли Зиновьеву и его команде (в том числе Молотову) стабилизировать ситуацию в Петрограде.
В. Володарский (Моисей Маркович Гольдштейн). 1918. [РГАСПИ.Ф. 421. Оп. 1. Д. 168. Л. 1]
После победы на выборах большевики решили, что церемониться с оппозицией не имеет смысла, и уже с июля она действовала на заводах в Петрограде фактически нелегально[167]. Развернулось наступление и на хозяйственном фронте: 28 июня подверглись национализации крупнейшие предприятия промышленности, железнодорожного транспорта, предприятия местного благоустройства и даже паровые мельницы. Некоторые отрасли (горная, резиновая, нефтяная) перешли в руки государства полностью. Это стало прологом к тотальной национализации, не затронувшей только ремесленные предприятия с несколькими рабочими.
На Молотова во главе Северного СНК, едва справлявшегося с прежними задачами, свалились новые – куда более сложные. Нужно было срочно искать кадры для управленческой работы, готовить планы работы всей промышленности Петрограда и других северо-западных губерний. Правда, аппарат Молотова почти не контролировал губернские предприятия – дел и в Питере хватало. По указанию сверху теперь формировалось еще одно звено управления, тресты – отраслевые объединения на региональном уровне. Молотов лично занимался созданием трестов металлистов, текстильщиков и бумажного производства[168]. Но эти заимствованные у капиталистических объединений формы не помогали.
Правление национализированных фабрик обычно формировалось из представителей Совета, фабзавкома и профсоюза. На ведущие предприятия Молотов присылал управляющих, что не всегда встречалось с энтузиазмом. Путиловцы, например, добились того, что кандидатуру управляющего согласовывал завком. К нему, кстати, и перешло фактическое управление делами, поскольку в делах предприятия он разбирался куда лучше молотовского назначенца[169].
А вскоре там возобновились волнения. Недавний борец за права рабочего класса, Молотов 13 августа пригрозил закрытием в случае забастовки. Припомнив, что с локаута Путиловского началась Февральская революция, президиум Петросовета Молотова не поддержал. Однако противостояние на этом не закончилось. В марте 1919 года строптивый завод опять заволновался, и Петроградский комитет РКП(б) решил занять его вооруженной силой, пропуская на территорию только рабочих, готовых приступить
