Хроника моей жизни - Савва (Тихомиров)
1-е января. Среда. Новый год. Литургию и молебен совершал, по обыкновению, в кафедральном соборе. Затем принимал немногих поздравителей и читал полученные с почты письменные приветствия.
Между прочим, приветствовал меня из Москвы один из родственников моих: «С новым годом поздравляю…Москва новый год встречает с новым архипастырем[780]. У нового архипастыря и порядки новые: служит скоро, решает дела без замедления, благоговеет пред ходатайствами сильных мира сего. Зная, что предшественник особенно не нравился знатным мира сего за невнимание к ходатайствам их, нынешний владыка оказывает полное внимание всем лицам высокопоставленным. К приезду митрополита было девять мест священнических свободных, и на все эти вакантные места митрополит определил отцов диаконов по просьбе прихожан или ходатайству сильных мира.
Митрополит Московский пока многим не нравится: лицом невзрачен; не имеет вида и доброты своих предшественников (Макария и Иоанникия); по отзыву купечества, “не церковен”, “не благоговеен”. И последняя особенность в характере митрополита понятна: он ведь все время своей жизни провел в местах (Каменец-Подольск, Одесса, Варшава), где благочестивые обычаи и порядки церковные нестрого соблюдаются. Так, в Каменец-Подольске во время крестного хода местный епископ хоть в карете поезжай, и там не обратят на это внимания, а здесь, в Москве, митрополит Леонтий во время крестного хода из Казанского собора в Успенский собор шел под зонтом (по случаю небольшого снега), и москвичи за это укрывательство головы под зонтом осудили нового митрополита. Осудили и за то, что во время крестного хода мало или почти совсем не благословлял народ; в соборе “не истово” совершал крестное знамение; служит скоро. (Литургия продолжается меньше часа.) Со временем народ привыкнет к новому святителю, a теперь пока народ недоволен».
14-го числа получен был мной из Святейшего Синода указ от 11-го сего января за № 218, следующего содержания:
«По Указу его императорского величества, Святейший Правительствующий Синод слушали: предложенное г. товарищем Синодального обер-прокурора, от 23 минувшего декабря за № 6720, отношение преосвященного Гавриила, епископа Старицкого, викария Тверской епархии, в коем, объясняя, что 25 января сего года исполнится 50 лет служения в священном сане Вашего преосвященства, ходатайствует o разрешении отпраздновать этот день торжественным богослужением, с присоединением благодарственного Господу Богу молебствия о здравии и благоденствии Вашего преосвященства. Приказали: в разрешение изъясненного ходатайства, уведомить Ваше преосвященство указом, что со стороны Святейшего Синода не встречается препятствий к праздновавию 25 сего января 50-летия служения Вашего в священном сане указанным в отношении преосвященного Старицкого порядком».
Подлинный указ сдан мною для сведения в консисторию.
15-го числа писал я в Петербург Александру Васильевичу Гаврилову (обер-секретарю Святейшего Синода). «Вчера получен мною Указ с разрешением праздновать мой 50-летний юбилей. Милости просим на наше торжество. Много уже и теперь доставляет мне, a еще более доставит впоследствии забот и трудов это юбилейное торжество. Я думал было уклониться от него в мирный и тихий град Myром, где началось мое служение в священном сане, но убоялся Твери: она сильно прогневалась бы на меня.
Если Вам неудобно будет приехать к 25-му числу, приезжайте после, на Сырной, например, неделе. Тогда сотворим отдание юбилею».
В ответ на это письмо Александр Васильевич писал мне от 17-го числа:
«С юбилеем поздравляю особо. Приехать не совсем удобно, и без меня будете заняты, а о Сырной неделе подумаю».
Наступал наконец достопамятный для меня день пятидесятилетия рукоположения моего в сан иерея к Муромскому Богородицкому собору – 25-й день января.
Накануне этого дня после литургии мною совершена была в крестовой церкви соборная панихида по рукоположителях моих в священнический и архиерейский сан преосвященнейших архиепископе Владимирском (впоследствии Воронежском) Парфении и митрополите Московском Филарете и по родителях и сродниках моих. Затем поздравляли меня с предстоящим торжеством некоторые игумении, при чем подносили мне святые иконы.
В 51/2 часов пополудни началась в той же крестовой церкви всенощная служба, на которой я выходил на литию и величание. Служба правилась празднуемому в 25-й день Григорию Богослову, архиепископу Константинопольскому. В выходе на литию и величание участвовали некоторые из прибывших настоятелей иногородних монастырей.
25-е число. Суббота. Пятидесятилетие моего рукоположения в священнический сан. В этот торжественный и приснопамятный для меня день я совершал вместе с преосвященным викарием, епископом Гавриилом, и четырьмя архимандритами Божественную литургию и после оной благодарственный молебен в кафедральном Спасо-Преображенском соборе, при многолюдном собрании молящихся. К молебну собралось все городское духовенство.
По возвращении из собора в дом и после краткого отдохновения я принимал приветствия от духовных, от гражданских, от военных лиц и от городского общества, причем прочитано и поднесено было множество приветственных адресов. Прием продолжался почти до 5 часов пополудни. Он закончен был моею благодарственною речью к поздравителям.
В этот же день мною получено было с разных краев России и даже из-за границы более 300 поздравительных писем и телеграмм[781].
Когда окончился прием поздравлений, у меня остались только некоторые из близких мне лиц и приехавшие из разных мест мои родственники и знакомые. Им предложена была на этот раз поздняя трапеза.
На следующий день, 26-го числа, приглашены были к обеденному столу все приехавшие из разных городов настоятели и настоятельницы монастырей, а также старшее городское духовенство.
Через день, то есть 28-го числа, предложена была по случаю моего юбилейного празднества еще трапеза семинарским начальникам и преподавателям.
Наконец 30-го числа, в храмовый праздник моей крестовой церкви Трех Вселенских святителей, мой полувековой юбилей заключен был торжественною трапезою, к которой приглашены были светские, военные и гражданские лица, которые приветствовали меня в день юбилейного торжества.
Так совершился пятидесятилетний юбилей моего служения в священном сане. Слава и благодарение Всеблагому Промыслителю о мне, недостойном и грешном!..
По случаю совершившегося пятидесятилетия моего служения в священном сане немало получено было мною от разных лиц как вещественных, так и денежных приношений[782].
В свою очередь не хотел и я оставаться в долгу пред моими благожелательными поздравителями. Юбилей свой я ознаменовал также и вещественными и денежными приношениями.
1-го февраля писал я ректору Московской духовной академии архимандриту Антонию (Храповицкому):
«Ваше высокопреподобие, досточтимый отец ректор!
Приношу Вам и в лице Вашем всем достоуважаемым сотрудникам Вашим на поприще высокого служения духовной науке, почтившим меня в день
