Записки сестры милосердия. Кавказский фронт. 1914–1918 - Х. Д. Семина
– Извините, но я сверну в сторону и зайду навещу друга, похороненного недавно. Я почти каждый день у него бываю… Все же не так бедняге тяжело лежать одному… – И он зашагал по липкой и скользкой глине между свежими могилами. Он шел с непокрытой головой, чуть ли не насквозь промокший.
Катюша с матерью, детьми и полковником сели на фаэтон и уехали. А мы пошли пешком до первого фаэтона и тоже поехали домой.
Две недели я не видела Катюшу. Но как-то я встретила полковника, и он сказал мне:
– Ее нужно оставить в покое!.. Дать ей отойти и прийти в себя после такого потрясения…
После двух недель она сама пришла к нам и сказала:
– Так как вы мои друзья и так как я опасаюсь, чтобы до вас не дошли ложные слухи, то я сама пришла сказать вам, что я и полковник Попов, мы – муж и жена, и мы перешли в одну комнату. Я вас приглашаю прийти и посмотреть, как мы устроились… А потом будет сервирован чай!
Сам Попов сказал:
– В память доктора я готов обвенчаться с Катюшей хоть сейчас. Но моя жена не дает мне развода, хотя сама живет с богатым татарином и только не уверена, сколько его любовь к ней продлится. «Если он меня бросит, – сказала она мне, – ты будешь меня содержать!»
После медового месяца полковник Попов уехал в Добровольческую армию. Он звал с собой и «жену» с детьми и матерью. Но потом на семейном совете решено было всей семье оставаться пока в Баку. После двух писем, полученных от «мужа», переписка прекратилась совсем. Что с Поповым случилось, так и не узнали никогда…
Скоро в квартиру Мартыновых вселили каких-то железнодорожных служащих, и из всей квартиры ей с детьми и матерью оставили две комнаты и кухню. Но и за эту маленькую квартиру она не могла платить…
– Ура! Я нашла работу!.. – сказала она, зайдя как-то к нам. – Буду в вечерней школе преподавать взрослым французский язык!
Но уже через неделю она пришла в полное отчаяние от своих учеников и бросила преподавание.
– Не могу. Это такой ужас!.. Что ни скажу, все сейчас же хохочут! Никто ни одного слова не может произнести. А некоторые нарочно коверкают мои слова на свой лад… И все время все хохочут! Дикари! Туда же – учиться французскому языку хотят!.. Пойду учиться шить шляпы!.. Какая-то француженка объявляет, что учит шить самые модные шляпы в короткий срок. Только материал просит приносить свой. Можно всякие тряпки или старые юбки, и даже детские платья! У меня старье есть. Французский язык я знаю. Выучусь – сама открою мастерскую! – бодро закончила Катюша.
Но училась она недолго. И ничему положительному не выучилась… А дома дети каждый день просили есть. И за квартиру надо было платить тоже…
Предприимчивые люди, у которых остались кое-какие деньги, решили, что сейчас самое подходящее время для развлечений!.. Стоит только открыть что-нибудь захватывающее – и только загребай тогда денежки!.. Образовалась компания для открытия кабаре. В эту компанию вошли: Бакланов, Коженков, Иванов (который живет в нашем доме и у которого есть паровая лесопилка, дающая огромные доходы, как он сам говорил), Яков и Алексей Семины. Кабаре было открыто с помпой, и первое представление сразу окрылило всю «дирекцию»! Публики пришло на открытие много. Кассирша, которой была Катюша Мартынова, едва поспевала продавать билеты. Программа была очень разнообразная и интересная. Наибольшим успехом пользовался «индийский факир». Он вызывал желающих на сцену и усыплял их. Публика задавала вопросы. Усыпленный давал ответы, но не сам, а через факира. Первый вопрос из публики был: «Придут ли сюда большевики?» Затем: «Займет ли Деникин Москву?» Третий спрашивал, может ли медиум указать, кто украл у него чемодан, в котором были вещи и сто рублей денег?.. Но «медиум», по-видимому, так устал и измучился, что ему сделалось даже дурно, и он почти упал. Факир вызвал нового желающего быть «медиумом». Вызвалась молодая девушка. Она была усыплена. Кто-то опять спросил: «Где сейчас адмирал Колчак и что с ним?» Факир повторил слова. И вдруг девушка вскрикнула, покачнулась и упала бы, если факир не поддержал бы ее. Сдавленным голосом она сказала: «Его только что убили…» На этом первое представление и кончилось. Публика разошлась. А дирекция с друзьями пошли в ресторан вспрыснуть удачное открытие. Заняв отдельный кабинет, все расселись, стали пить и закусывать.
Я сидела рядом с Баклановым и спросила его:
– Откуда вы достали этого факира?
– Сам приехал из Персии. Он там работал. Но захотел домой. Приехал в Баку – ну, мы его и перехватили…
– Да разве он русский?..
– Конечно, русский! До войны он работал в цирке. А потом во время войны попал на Персидский фронт. Когда фронт этот развалился и все разбежались, он объявил себя факиром и стал зарабатывать деньги на жизнь. У него сейчас две жены. А было их четыре, да две не поехали с ним. Жилось ему в Персии неплохо, да заскучал по родине и приехал сюда… А дальше-то ехать нельзя!.. Опять фронты!.. А он не хочет ни к белым, ни к красным!..
Справили открытие хорошо. Говорили тосты и добрые пожелания… Но этот вечер открытия был самым лучшим. Дальше все становилось хуже, и скоро «кабаре» закрылось совсем. Хозяин дома сказал, что все прогорают, кто бы и что бы ни открыл: «На кладбище стоит это здание! Покойники мешают!..»
Катюша опять потеряла работу. У меня тоже прекратились дежурства. То ли тиф стал ослабевать, то ли уже все переболели. Но и доктора жалуются, что нет работы и у них!..
– Денег нет ни у кого. Бедные идут в городские больницы. Богатых осталось мало. Средний же класс помирает дома без всякой медицинской помощи, – сказал доктор Жуковский.
Но не всем плохо! Одни потеряли все и стали нищими… Но другие неизвестно отчего разбогатели!.. Сегодня Алексей сказал:
– Есть покупатель на дом на Молоканской улице. Хорошие дает деньги! Нужно продать. А то мне с детьми совсем трудно стало жить…
Я и Яша протестуем против этой продажи. Деньги нам не нужны, а без нужды продавать дом не стоит! Деньги с каждым днем падают в цене, и в конце концов у нас вместо дома на руках останутся бумажки, постоянно понижающиеся в ценности. Но Алексей так настойчиво жаловался, что ему трудно жить с детьми на те доходы, которые сейчас получает, что мы с Яшей должны были согласиться на продажу…
