Нефильтрованный. Мое сумасшедшее десятилетие в «Формуле-1» - Гюнтер Штайнер
Единственным недостатком уик-энда стало то, что Эстебану пришлось сойти из-за проблемы с тормозным диском. По-моему, вышел из строя передний левый. Хотя дальше Эстебан ехал хорошо, ему все сочувствовали. Тем не менее у Гутьерреса было и много положительных моментов в этой гонке; не в последнюю очередь это касалось работы с шинами и топливом, которая была превосходна. Он также остался доволен машиной, и успех Романа не разочаровал его, а вселил надежду. Все было хорошо.
Понимаю, что использую в книге слишком много цитат из послегоночных интервью, но слова Романа после Гран-при Бахрейна отлично подытожили результат уик-энда и в точности передали чувства всего коллектива. «Американская мечта как она есть, – сказал он команде по связям с общественностью. – Это невероятно. Я говорил, что мы должны оправдать наши ожидания после шестого места в Австралии, и в итоге здесь мы финишировали пятыми. Есть еще много вещей, которые можно было сделать лучше, – от пит-стопов до настроек машины и прочее, – но пока что я посвящаю эту гонку ребятам. Я смотрел на их лица вчера вечером, они все были очень уставшими из-за объема проделанной работы. Это огромная награда. Правда, это просто потрясающе. Во время гонки я чувствовал себя превосходно. Стратегия была агрессивная, но в прошлом моей сильной стороной всегда было умение работать с резиной. Мне понравилось, что для этой трассы мы выбрали комплект более мягких шин. Настройки машины были правильными для работы на них, и я провел фантастическую гонку. У автомобиля очень хорошая база. Все работает прекрасно. Не думаю, что когда-либо поднимался на пятое место в личном зачете. Подобное происходит первый раз в моей карьере, и я не могу поверить в это».
Я бы не смог сказать лучше.
Остальная часть сезона была в большей степени наполнена взлетами и падениями, чем первые две гонки, с выраженным акцентом на слово «падениями». Нельзя назвать это катастрофой, но, набрав очки в России, где прошла четвертая гонка сезона, на последующих 17 этапах мы финишировали в очковой зоне всего дважды. Команда почти всегда находилась где-то около, на 11-м или 12-м месте, так что, по крайней мере, нам было за что бороться. По правде говоря, такое положение дел стало честным отражением того, в каком состоянии мы, как коллектив, пребывали в то время, что, впрочем, было далеко от позора. Мы закончили на восьмом месте в Кубке конструкторов и обошли на 29 очков Renault, Manor и Sauber. Такого мы точно заслуживали. Если бы нам предложили подобный расклад в любой момент до начала сезона, мы бы приняли его без вопросов, так что команда была счастлива.
Еще одним ярким событием 2016 года стало то, что команда набрала последнее очко в сезоне на Гран-при США. Несмотря на домашний Гран-при и тот факт, что американская команда впервые за три десятилетия принимала участие в гонке, мы понятия не имели, поддержит ли нас американская общественность и если да, то в какой степени. Пиар-машина заработала за неделю до гонки, когда мы отправили Романа и Эстебана в Северную Каролину, и там наших гонщиков прекрасно приняли. Хоть это и помогло, все прекрасно понимали: единственное, чего не хватало Америке и «Формуле-1», – это американского пилота. Это было необходимо, чтобы укрепить отношения. В итоге американская публика все же приняла нас тепло и с энтузиазмом, и финиш в очковой зоне нам также не помешал. Я даже видел в толпе один или два флага Haas, что не могло не радовать. Как и сам сезон, это стало позитивным началом.
К слову, последней американской командой, участвовавшей в чемпионате мира «Формулы-1», была Haas Lola (она же Team Haas), которая существовала примерно в середине 1980-х. Основателем и владельцем Haas Lola являлся автоспортивный импресарио по имени Карл Хаас (насколько я знаю, не имеющий отношения к Джину). Он добился огромного успеха в «Индикаре», выиграв чемпионаты с такими гонщиками, как Найджел Мэнселл, Майкл и Марио Андретти. Несмотря на то что в Haas Lola удалось переманить великого Алана Джонса[15], команда просуществовала всего два сезона, сумев попасть на стартовую решетку лишь 20 раз. Невзирая на сходство в названии, мы решили не напоминать о Haas Lola, поскольку это не вызвало бы доверия. «Эй, ребят, вы хоть знаете, что последняя американская команда “Формулы-1” до вас тоже носила название Haas? Она была полным дерьмом!»
Период становления
Хотя при такой деятельности, как та, которую я вел в Haas, никогда не перестаешь учиться, первый сезон оказался гораздо сложнее, чем последующие, и я помню, что несколько раз чувствовал себя не в своей тарелке. Обычно это было как-то связано с тем, что пилоты ссорились с инженерами во время совещаний по итогам гонки.
Впервые я узнал об этом в мае после Гран-при Испании. Совещания проходили на крыше моторхоума, где с одной стороны находились инженеры по обработке данных Ferrari, а с другой – такие же инженеры Haas. Разумеется, разделенные стеной. На нашей стороне моторхоума стоял большой стол, и после каждой гонки мы собирались именно за ним.
В течение первых нескольких этапов я не присутствовал на этих собраниях (или по крайней мере на первой их части), так как у меня было много других дел. Затем, через несколько дней после Гран-при России, проходившего перед гонкой в Испании, ко мне обратился один из инженеров по обработке данных. По его словам, поведение Романа на совещаниях стало неприемлемым.
– Тогда, черт возьми, нужно просто указать ему на это, – сказал я.
– Но в мои обязанности не входит начинать конфликт с пилотами, – ответил инженер.
В конце концов ко мне пришел Дэйв О’Нил и вновь затронул эту проблему. «Он совсем обнаглел, – сообщил мне Дэйв. – И никто не в состоянии ему что-либо сказать».
Справедливости ради надо отметить, что проблемы, из-за которых Роман выходил из себя, относились к тому, с чем мы боролись после тестов, а именно к отсутствию держака и недостаточной поворачиваемости машины. Все это вызывало разочарование. С другой стороны, если нужно добиться решения, не стоит кричать на людей, которые пытаются помочь.
Прежде всего я должен был убедиться в происходящем сам, поэтому после Гран-при Испании я с самого начала присутствовал на совещании в моторхоуме. Поведение Романа действительно выходило за рамки приемлемого, но вместо того, чтобы сразу вставить свои пять копеек, я откинулся на спинку кресла и просто наблюдал. В команде сложилась ситуация «мы – они», а это последнее, чего бы мне хотелось.
