Нефильтрованный. Мое сумасшедшее десятилетие в «Формуле-1» - Гюнтер Штайнер
Хотя мы всегда старались делать все поэтапно и не заглядывать слишком далеко в будущее, для нас не было проблемой черпать уверенность из уже произошедшего, и, когда мы приехали в Мельбурн на первый Гран-при 2016-го – и первый Гран-при конкретно для нас, – команда была готова практически ко всему. Как новенькие ребята на районе, мы также знали, что все взгляды будут прикованы к нам, по крайней мере в течение одного-двух дней. И действительно, после размещения команды в среду, в день начала гоночной недели, к нам постоянно кто-то приходил. Некоторые из посетителей были нам знакомы, например друзья или бывшие коллеги, а некоторые – нет. Кто-то также пытался скрыть свою заинтересованность и несколько раз медленно проходил мимо гаража, делая вид, что не смотрит.
Первой важной персоной, заглянувшей к нам в боксы, стал Ники Лауда, который прибыл в четверг. «Мне нужно проверить, чем вы занимались последний год, – сказал он очень торжественно. – Гюнтер, проведи мне экскурсию. Я хочу увидеть все».
– Да, мистер Лауда.
Все это было произнесено с широкой улыбкой. Я не видел Ники некоторое время, и он искренне хотел посмотреть на то, чего мы добились.
– Выглядит впечатляюще, Гюнтер, – сказал он в конце своей инспекции. – Думаю, у вас все будет хорошо. Желаю успехов в этот уик-энд.
Тренировка в четверг началась наихудшим образом, когда Рио Харьянто из команды MRT допустил ошибку и столкнулся с Романом на пит-лейне. К счастью, повреждения машины Романа были исправимы, хотя все равно требовалось заменить днище. За этот инцидент Харьянто наказали потерей трех позиций на стартовой решетке, а позже он получил два штрафных балла в лицензию.
Квалификация в субботу прошла ненамного лучше и стала для нас большим уроком. В этом сезоне был впервые применен экспериментальный формат квалификации с выбыванием, в котором вместо пяти самых медленных машин, не выходивших дальше первого и второго сегментов, самые медленные гонщики выбывали каждые 90 секунд. Идея заключалась в том, что это могло побудить пилотов непрерывно накатывать круги, а не выезжать один раз в начале и еще один в конце. И Роман, и Эстебан были готовы к выезду на второй круг, но не справились с новым форматом из-за нехватки времени. Таким образом, Роман закончил на 19-м месте, а Эстебан – на 20-м, уступив Паскалю Верляйну из MRT и вышеупомянутому Рио Харьянто. До сих пор наша работа оправдывала ожидания, но, несмотря на непривычный формат, мы все равно испытывали разочарование. С другой стороны, машина была хороша, заложенный фундамент неплох, и мы знали, что с точки зрения производительности у команды есть шанс.
Новый формат квалификации вызвал недовольство у всех, кроме FIA, поскольку привел к тому, что в течение длительного периода на трассу никто не выезжал. Кроме того, такие гонщики, как Роман и Эстебан, выбывали, в то время как другие заканчивали свои заезды раньше, при этом все еще находясь в борьбе. Честно говоря, это был гребаный фарс, и почти сразу же раздались призывы вернуться к прежней системе. Правда, не от меня. Я решил молчать в тряпочку по этому поводу, так как не хотел злить FIA. Но я еще с лихвой наверстаю упущенное!
Несмотря на то что местами гонка была захватывающей, первые 16 кругов прошли для нас нормально, никаких проблем не возникало, и в какой-то момент некоторые из нас даже перестали обливаться по`том. Затем на 17-м круге Фернандо Алонсо, пытаясь обогнать Эстебана, неправильно рассчитал скорость и тем самым выбил из гонки и себя, и соперника. С момента прибытия в Австралию мне удавалось сдерживать свои эмоции, но этот инцидент заставил меня потерять самообладание. Фернандо очень неудачно выполнил маневр и во время последующего интервью не выказал ни малейшего раскаяния. Конечно, самым важным было то, что оба пилота вышли из ситуации относительно невредимыми, не считая перелома пары ребер у испанца. Так или иначе, после этого события все взгляды были прикованы к Роману.
Хоть мы и предпочли бы, чтобы этого не произошло – по крайней мере в тот момент, – авария с участием Эстебана и Фернандо почти сразу же пошла команде на пользу, поскольку на 18-м круге выехала машина безопасности, которая затем стала предвестником красного флага. Все оставшиеся пилоты разместились на пит-лейне друг за другом, и, как единственный гонщик, не заезжавший на пит-стоп, Роман оказался на девятой позиции, получив, по сути, бесплатную замену шин. Примерно через 20 минут гонка возобновилась, и на 22-м круге с дистанции сошел Кими Райкконен, что позволило Роману подняться на восьмое место.
На пит-уолле ситуация менялась так же быстро, как и на трассе. Всего за четыре или пять кругов я перестал изрыгать пламя и требовать голову Алонсо на блюде и с удовлетворением отметил тот факт, что теперь Роман находился на восьмой позиции с пит-стопом в запасе. К 32-му кругу Роман поднялся на шестую позицию благодаря тому, что Карлос Сайнс и Макс Ферстаппен сошли с дистанции.
– Сколько кругов до конца? – спросил я Аяо Комацу, нашего главного инженера, который сидел рядом со мной на пит-уолле.
– Да вот прямо перед тобой написано, – ответил он, указывая на один из экранов. – Тридцать девять.
– Я умею читать, идиота ты кусок, – сказал я. – Просто я слишком взволнован.
Наибольшую опасность для Романа представлял Хюлькенберг, шедший седьмым, но, поскольку в начале гонки Грожан хорошо следил за шинами, в итоге ему удалось оторваться. За несколько кругов до конца гонки Джин присоединился к нам на пит-уолле. Он был так же взволнован, как и мы, и, когда Роман пересек финишную черту, заняв шестое место и заработав восемь прекрасных очков, мы все немного сошли с ума.
Помимо того, что это был один из самых ярких уик-эндов для новой команды в истории
