Ральф Лорен. От продавца галстуков до создателя модной империи - Жером Каган
С тех пор снобы всех мастей за пределами острова Нантакет щеголяют в таких брюках, которые узнаешь из тысячи. Всеми этими кодами, установленными за десятилетия их использования – такими как манера цеплять очки Aviator за горловину пуловера и многими другими, – овладеют студенты преппи 50-х годов, привнеся в них нотку непринужденности.
Собственно говоря, речь не идет о преднамеренном подходе. В глазах остального мира США вышли из Второй мировой войны в ореоле героизма. Американская промышленность, активизировавшаяся благодаря военной экономике, процветает, оставляя далеко позади воспоминание о кризисе 1929 г. и образе обескровленной нации. Несокрушимая вера в силу, даже превосходство своей страны придает молодым американцам уверенность на все времена, которую они не осознают, но которую выдает как их поведение, так и их имидж. И если в этот момент англичане и итальянцы, верные своему стилю одежды, пытаются выглядеть раскованно, то американцы, преисполненные развязности, свойственной победителям, кладут их на обе лопатки.
Джон Фицджералд Кеннеди органично воплощает собой послевоенный образ преппи. На зеленом поле для гольфа, на борту парусника, в кругу семьи, на трибуне конгресса или как участник телепередачи, независимо от обстоятельств или времени года, он выглядит непосредственно, естественно и совершенно комфортно. Никогда он не смотрелся так роскошно, как босой, в шортах и в одной рубашке на пляже Лонг-Айленда или Нантакета. Он носит подходящий к моменту наряд, а самое главное, как будто никогда не заботится о том, во что одет.
Ошеломленная такой дерзостью, странным образом созвучной простоте его образа, такой не лишенной апломба непринужденностью, старая Европа, скованная своими кодами и этикетом, не может прийти в себя! Какой чопорной, устаревшей и перегруженной вдруг кажется ей ее собственная мода по сравнению с этим чудом непосредственности, которая придает чуть помятой рубашке или поло, на несколько сантиметров выглядывающему из-под пуловера с круглой горловиной, безумно стильный вид!
Давайте будем крутыми!
Послевоенный свинг, встряхнувший старые традиции в одежде, будет вкраплен Ральфом Лореном во все его модели, начиная с его галстуков 1967 г. Добавив несколько сантиметров к этому изделию установленного размера, молодой человек двадцати семи лет от роду одновременно заговорщически подмигивает сообществу преппи, с удовольствием издевающемуся над конформизмом моды, и насмехается над wannabes (ваннаби, или подражателями)[41], которым не терпится нацепить на себя костюм с плеча предыдущих поколений, чтобы выглядеть престижно (на манер old money), или, что еще хуже, обратиться к кричащей моде нуворишей (new money – новые деньги).
Лорен ведет тонкую игру: несколько лишних миллиметров, и прозвучит фальшивая нота. Если ткань сочтут слишком яркой – провал обеспечен. Чтобы добиться этого самого cool, необходимо сохранить основную мелодию, слегка изменив темп. Задача деликатная, а тот, кому не известен изначальный мотив, не чувствует модуляции. Отсюда недовольство дизайнера, постоянно высказываемое им в журнальных статьях о моде, по поводу непризнания его работы.
Одежда, которую я создал, отличается такими тонкими вариациями, что в сегодняшней моде они считаются стандартными. Да, я взял за основу классические модели, но классические модели никогда не были такими, какими их сделал я. Фирма Brooks Brothers никогда не шила того, что шью я. Англия никогда не предлагала подобных вещей.
Все говорят, что, съездив в Англию, я скопировал характерный для нее имидж. Но у англичан нет имиджа. Да, я был вдохновлен Старым Светом, миром качества, но добавил нечто удивительно живое. Я сделал это для молодых, смоделировал образ для людей, обладающих вкусом, чувством стиля, людей, жаждущих качественной одежды.
Взгляните на мокасины. Когда я начал выпускать мокасины, они были совсем не в моде. Компания Bass Weejuns торговала мокасинами, и многие молодые люди их носили. Но ярко-красный цвет этой обуви делал ее похожей на пластмассовую. Я никогда не носил мокасины марки Bass Weejuns. Я хотел сшить такую модель, которую мог бы носить сам. Поэтому я стал производить мокасины в штате Мэн, и я задумал их с длинным язычком спереди от одной до другой стороны ботинка. Что произошло? Их вдруг скопировали, они стали составной частью обувной культуры .
Отнесется ли читатель к введению длинного поперечного язычка как к революции в моде? Не уверен. Неужели в основе увлечения современных потребителей мокасинами лежит эта хитрость? Это тоже не подтвердилось. Но одно можно сказать с уверенностью: Ральф Лорен демонстрирует, что с большим вниманием относится к деталям.
То же самое происходит с его первыми мужскими коллекциями. Если окинуть их беглым взглядом, может показаться, что мы имеем дело с перепевом одежды, с 20-х годов забытой в глубине шкафов. Но стоит присмотреться повнимательнее, и ты замечаешь, что вещь несколько сложнее. Здесь удивительно широкий отворот, а там, где ожидаешь увидеть воротник с заостренными уголками, появляется широкий клубный воротник с закругленными уголками, а вот вместо простой манжеты – манжета с отворотом…
Нужно хорошо знать историю одежды, чтобы уловить эти нюансы, но в конечном итоге Лорену удается создавать вещи, радующие глаз знатоков, способных оценить заимствования из прошлого, и в то же время ублажающие вкус менее опытных клиентов, тоже стремящихся казаться элегантными в свою собственную эпоху.
Акцентирование
Рассказывают, что, когда Лорен впервые приехал в Англию, он был решительно разочарован. Люди, которых он встречал на улице, не соответствовали тому представлению о британской элегантности, которое у него сложилось. Может быть, в глубине души он ожидал, что шагнет прямо в эпизод «Мстителей» или «Святого», телевизионных сериалов made in the UK, в 60-е годы научивших весь остальной мир тому, что значит британская невозмутимость. Но вокруг только обычные Смиты вместо актеров Патрика Макни или Роджера Мура! А главное, что Джон Сид (шпион, герой сериала «Мстители») и Саймон Темплар (герой сериала «Святой») были вымышленными персонажами.
Поэтому в своих ссылках на английский стиль, как и на итальянский или французский, которые станут для него источником вдохновения, Ральф Лорен будет стремиться слегка акцентировать их характерные черты так, чтобы они выглядели еще более английскими, итальянскими или французскими. Этот прием, возможно связанный с поиском сложной гармонии в джазовой партитуре, станет его фирменным знаком. А так
