Анастас Микоян. От Ильича до Ильича. Четыре эпохи – одна судьба - Стас Намин

В Баку было холодно, голодно и тревожно. Азербайджанские националисты объединялись в вооруженные отряды. Английские разведчики, Реджинальд Тиг-Джонс и Рональд Макдонелл, подталкивали эсеров и меньшевиков к активному противодействию большевикам. Со стороны Дагестана на Баку наступал отряд имама Нажмудина Гоцинского, муфтия северокавказских горцев.

19 марта в Баку начался контрреволюционный мятеж, перешедший в кровопролитные боевые действия по всему городу и принявший характер межэтнической резни[41]. Анастас командовал отрядом из нескольких человек и трое суток не выпускал из рук оружия, был ранен и помещен в госпиталь. Впоследствии в своих воспоминаниях Микоян отмечал, что бои носили классовый характер.

Обложка журнала «Огонек» за март 1918 года, посвященного межнациональной резне в Баку

После выписки из госпиталя Анастас по настоянию Шаумяна поселился в его квартире.

ДОСЬЕ

«…В Баку тюркские беки восстали против Советской власти. <…> Боевые действия начались вечером 19 марта (в субботу). В воскресенье они продолжались. С вечера субботы бои шли на берегу моря. “Дикая дивизия” со стороны моря стреляла в наших бойцов. Мы тоже вышли на морское побережье. <…> в воскресенье вечером бои возобновились, на этот раз в городе и фактически по всему городу. Были вырыты окопы. <…> Военные действия носили классовый характер, поскольку во главе с нашей стороны был Военно-революционный комитет. Однако неграмотная масса обывателей старалась придать всем этим событиям национальный характер. Между прочим, хочу уточнить, что до воскресного дня партия “Дашнакцутюн” и Армянский национальный комитет объявили о своем нейтралитете. Но многие их солдаты не остались нейтральными, а активно участвовали в боях.

Ты помнишь, я тебе писал, что все мои чувства были против военных действий прежде всего потому, что в здешних условиях гражданская война может приобрести национальный характер. В этом смысле до понедельника все шло нормально, особенно после того заявления “Дашнакцутюна”. Военные действия однозначно носили гражданский характер. <…> В моем отряде были жертвы… Я был легко ранен в ногу, и еще какая-то шальная пуля попала мне в бок. <…> Тюрки все время отступали и предлагали перемирие. В понедельник вечером мы согласились на перемирие».

Микоян А. И. Так было. Размышления о минувшем. —

М.: Вагриус, 1999. С. 40–41.

«Тиг-Джонс был особенно заинтересован Каспийской военной флотилией. На канонерках все еще большое влияние имели социальные революционеры. Они собирались нанести удар и избавиться от большевиков. Намечался союз с армянскими националистами и офицерами из школы авиации, имевшими в своем распоряжении гидропланы. Бомбы, сброшенные на нефтепромыслы и склады боеприпасов, могли вызвать достаточную панику».

«…То, что мы ждали, наконец произошло. Взорвался бакинский котел. Резня была невероятная. В течение трех дней не было известно, кто возьмет верх. В конечном счете татар и “дикую дивизию” разбили. Теперь мы были при ортодоксальном большевистском правительстве со Степаном Шаумяном во главе. Дашнаки и Армянский национальный совет оказались безвольными против популярности большевизма. Без славы вернулась на свою позицию и Каспийская флотилия».

Из мемуаров Рональда Макдонелла, вице-консула Британии в Тифлисе: …И ничего не довел до конца (…And nothing long. Constable & Co Ltd, London). Дубинский-Мухадзе И. М. Шаумян. —

М.: Молодая гвардия, 1965. С. 292, 297.

* * *

В апреле 1918 года Бакинский Совет рабочих и солдатских депутатов образовал Бакинский Совет народных комиссаров, куда вошли только большевики и несколько левых эсеров[42]. Председателем Совнаркома был утвержден Шаумян, народными комиссарами – Джапаридзе, Нариманов, Фиолетов, Колесникова, Везиров, Зевин, Каринян и другие. Анастас, 23-летний, не входил в бакинский Совнарком. Фактически он оставался рядовым большевиком[43].

Тогда же, в апреле, Бакинский Совет народных комиссаров издал свой Декрет о передаче всех помещичьих земель крестьянам. А затем той же весной дело дошло и до национализации банков.

РЕКОНСТРУКЦИЯ

Баку

Апрель 1918 года

Русский для внешней торговли банк

Шаумян вручил Анастасу бумагу с печатью и множеством подписей: мандат для национализации Русского для внешней торговли банка.

– Бери людей и оружие, – сказал Шаумян. – С тобой пойдет Ваня Фиолетов. Русский банк должен быть присоединен к Госбанку. Ты действуешь по закону. И еще: возьмешь с собой моего сына Левона, пусть привыкает.

Микоян проверил револьвер, сунул за пояс под ремень. Ремень был давно затянут на последнюю дырку.

Анастас ночевал у Шаумяна, иногда у Джапаридзе, но чаще то там, то здесь, у товарищей, по комнатам, снятым вскладчину, втроем или вчетвером. Все приходили ночью, мылись, чистили одежду от пыли, спали на матрасах на полу, утром шли в комитет, брали по пачке свежего номера газеты бакинских коммунистов и уходили в город работать с людьми и раздавать газету тем, кто умел читать. Свои статьи Анастас подписывал псевдонимом «Коммунист»[44].

Большевиком быть легко. Большевик мыслит предельно ясно. Большевик не верит в Бога – только в Революцию и в Социализм.

Анастас первым вошел в контору банка. Фиолетов, широкоплечий, в надвинутом на лоб картузе, вторым. Леву Шаумяна, 14-летнего, они заранее решили держать за спинами. Правду сказать, Анастас немного оробел: он никогда в жизни не переступал порог банка.

За одинаковыми столами сидели одинаковые люди с одинаково опущенными головами, пальцы бегали по одинаковым канцелярским счетам. Шумно: треск, щелканье многих сотен костяшек. Одна, вторая голова поднялись. Белые, бледные лица. «Слуги мирового капитала, – подумал Анастас. – Но тоже, очевидно, пролетариат: все сутулые, глаза потухшие».

– Ишь ты, – пробормотал Фиолетов. – Бумажное царство.

Анастас выхватил револьвер и почувствовал себя увереннее.

– Всем встать! – крикнул он. – Руки вверх!

Треск и щелканье прекратились. Зашумели отодвигаемые стулья. Люди починились.

– Банк национализирован! – объявил Анастас громко. – С сего дня он будет присоединен к Государственному банку Советской республики! Кто управляющий?

А. И. Микоян среди товарищей по партии в Баку, 1918 год

Лица повернулись в сторону. Мимо столов к незваным гостям шел маленький человечек в пиджаке и бархатном жилете. Он не был напуган; его, конечно, заранее предупредили.

Слухи распространяются быстро. Все все знают. Когда шли арестовывать нефтепромышленников, они были готовы к арестам (правда, всех арестованных пришлось выпустить на следующий день). Баку наводнен турецкими и английскими шпионами и осведомителями. Когда Лазарь Бичерахов прислал Шаумяну из Персии телеграмму с предложением выступить против турок, об этом тут же заговорили на базаре.

– Что вам угодно? – спросил маленький человечек, глядя на Анастаса сквозь стекла пенсне.

– Проведите нас к сейфам, – ответил Анастас.

Они прошли через зал, Фиолетов и прочие – следом за Анастасом, стуча подошвами сапог по паркету. Человечек потянул на себя дверь.

– Прошу.

В кабинете, отделанном дубовыми панелями, окна были задернуты шторами, а у дальней стены – еще одна штора.