Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья. Том 2 - Ринга Ли

– «Десять темных грехов и десять светлых добродетелей», – прочел он название.

Тан Цзэмин подошел ближе и взглянул на ветхие страницы:

– В этом трактате написано об идеологическом оружии господ, которые удерживали рабов от всяких попыток что-либо изменить в своем подневольном жалком положении?

Лю Синь удивленно посмотрел на него.

– Да, верно… – Он открыл заложенные страницы. – Это учение делит темные грехи на три категории: первая – «телесное насилие»: убийство, прелюбодеяние, воровство. Вторая – «грехи языка»: ложь, клевета, злословие, проклятия. Третья – «грехи сознания»: зависть, злость, корысть. Так же делятся и светлые добродетели. Первая категория – «добродетели тела»: милосердие, милостыня, нравственная чистота. К «добродетелям языка» относятся правдивость, вежливость и почитание священных текстов. А к «добродетелям сознания» – умеренность, сострадание, вера в истину своего господина.

Тан Цзэмин оперся руками о стол:

– Учения буддистов строятся на том, чтобы возложить ответственность за тяжкое существование на самого человека, убеждая его, что он грешил в предыдущей жизни и теперь обязан отречься от всего и терпеть? Хм… Такая уверенность в личной ответственности человека за совершенные в прежних жизнях проступки – то же самое, что и фанатичная вера в то, что каждый наш шаг предопределен кем-то свыше. Но, насколько мне известно, это учение не запрещено ни в вольных городах, ни в империи… Тогда зачем прятать это место?

Лю Синь внимательно посмотрел на него:

– Священное дерево баньян способно усилить чистую ци человека. Ты что-нибудь чувствуешь?

– Я чувствую энергию от дерева, – подтвердил Тан Цзэмин.

Лю Синь стал еще более задумчивым, осматривая зал.

– Здесь не только она. Как я и сказал, священное дерево лишь усиливает ее. Думаю, те монахи, – он махнул рукой в сторону циновок, – делились здесь с кем-то своей светлой энергией.

Тан Цзэмин посмотрел на узкую спину юноши. Лю Синь выглядел еще более хрупким на фоне огромных корней священного дерева, и мальчик отчего-то нашел это очень приятным глазу. Тряхнув головой, он кашлянул, пытаясь скрыть смущение в голосе:

– Разве ци есть у простых людей?

– Ци – это энергия и сила всего живого. У заклинателей она способна формироваться в золотое ядро с помощью совершенствования и является источником могущества при должных практиках духа и тела. Ци у простых людей иная. Будучи от природы не наделенной магией, наша ци способна лишь позволять своим носителям становиться сильнее и выносливее, согревая тело изнутри и защищая органы.

Тан Цзэмин почувствовал укол в сердце, видя Лю Синя, рассказывающего о магии, но не способного прикоснуться к ней. Вздохнув, он подошел ближе:

– Значит… они делились с ним своей энергией?

Лю Синь сел на большой выступающий корень чуть поодаль и сложил руки на колене:

– Существует древний ритуал. Когда человек умирает, к его кровати приводят священное животное, чтобы его чистая энергия очистила душу от некоторых грехов и помогла ей в пути и на том свете.

Тан Цзэмин притянул к себе книгу, перелистнул на первую страницу и прочел:

– «Если бы кто-нибудь принес в жертву тысячу душ, тысячекратно замарав тем свою, то единственный способ очистить ее – принять сотню добровольных истоков, что от чистого сердца захотят ей помочь».

Щелкнув языком, он спросил, оборачиваясь:

– Полагаешь, тот ублюдок хотел очистить свою душу?

– Во-первых, следи за языком, – вскинул брови Лю Синь. Тан Цзэмин нахмурился. И как еще ему следовало называть того… ублюдка? Чоу Лицзы? Мао Цимэй? А может… старший брат Чоу? Скривившись и передернув плечами, он кивнул Лю Синю.

«Ладно, если не ублюдок, так сукин сын», – мысленно закатил глаза Тан Цзэмин.

– А во-вторых, – тем временем продолжал Лю Синь, – да, вероятно, именно это он и хочет сделать. Это темное искусство призвано обмануть саму суть жизни и один из Небесных законов. Невозможно грешить напропалую всю жизнь, а потом просто подчистить свои грехи для следующего перерождения.

– Так он не только сукин сын, но еще трус, неспособный отвечать за свои поступки! – выпалил Тан Цзэмин, тут же прикрывая рот рукавом под серьезным взглядом Лю Синя.

– Как бы то ни было, это все же может сработать, я думаю… раз уж он настолько уверен в таком исходе.

– Значит… он действительно хочет очиститься или что-то вроде этого. Но разве такое вообще возможно?

Лю Синь опустил голову, задумавшись. Он уже немало узнал об этом мире, однако дела темных и светлых заклинателей все еще оставались для него темным лесом. Да и для многих совершенствующихся было бы трудно разобраться в этом, ведь искусство – темное или светлое – не стояло на месте, а развивалось. Даже в эти самые секунды создавались новые заклинания, печати и пути совершенствования, которые, возможно, в будущем прогремят на весь мир.

Лю Синь потер висок двумя пальцами и честно ответил:

– Не знаю. Но вполне вероятно.

Тан Цзэмин захлопнул книгу и тут же отстранился от пыли, поднявшейся к лицу. Отмахиваясь, он сказал, протягивая трактат Лю Синю:

– Такие, как он, не меняются. Он вырезал всех людей на горячих источниках, убил свыше сотни человек, а то и еще больше за всю свою жизнь, и теперь он что… хочет, как змея, сбросить старую кожу и зажить по-новому? Ха-ха, вот придурок!

Лю Синь позволил улыбке скользнуть на губы. Как бы то ни было, он порадовался, что Тан Цзэмин яростно отрицает такую идеологию и темный путь как таковой. Облегчение разлилось в груди, оседая рядом с какой-то непонятной тревогой, которая в последнее время стала его спутницей, словно притаившаяся змея, наводящая жуть шипением, но не кусающая.

Глубоко вздохнув, Лю Синь предположил:

– Скорее всего, монахи делились с ним своей чистой энергией добровольно, чтобы очистить ею его темную ци.

Тан Цзэмин спросил, отворачиваясь, чтобы рассмотреть испещренные ударами цепей стены:

– Добровольно? Почему ты говоришь так, будто ее можно забрать насильно?

– Мм, – кивнул Лю Синь, вновь раскрыв книгу и глядя в текст. – Ци можно забрать насильно или украсть.

Глава 80

Первые волны увидели свет

Взгляд Тан Цзэмина, который бесцельно бродил по стене, замер на одной трещине. Кровь в голове зашумела, подобно шторму.

– Как это возможно?

Лю Синь нахмурился, воскрешая в памяти все, что ему было известно:

– Это можно сделать, когда тело ослаблено или перенапряжено. Ван Цзянь-гэ говорил, что ранее на поле боя такое было не редкостью и происходило сплошь и рядом, особенно при борьбе с темными заклинателями, которые не чураются применять подобные техники. Однако незаконное использование чужих сил карается