Изгнанная - Даниэль Харрингтон
Мягкий голос женщины почти убаюкивает меня:
– Конечно же ты не хотела, чтобы подобное произошло, дорогая.
– Я не могла остановиться, – говорю я жалостным голосом. – Эта сила взяла надо мной верх. И заставила причинить им боль… но я не хотела. Я пыталась остановиться, но не смогла.
Женщина кивает, и хотя её лицо остаётся бесстрастным, в её глазах отражается понимание.
– Конечно же нет, – говорит она. – Я же знаю, как тебя воспитывали. Образцовый член общества с невероятным потенциалом и безупречным контролем. Твой отец видел тебя именно такой, блестящая рекомендация для военной элиты.
– Мой отец? – У меня дрожат губы.
– Ты выросла в респектабельном доме. – Она старается встретиться со мной глазами. – Твои родители были в отчаянии, когда ты пропала. Не представляю, что тебе пришлось пережить. Я вижу, что на твоём лице появились эмоции. Ты инфицирована.
Я хмурю брови и мотаю головой:
– Нет, всё совсем не так. Вы не понимаете. Всё не так плохо. Это просто потрясающе, живя в обществе, ничего подобного я не испытывала. Чувствовать – не значит быть больным. Это вдохновляет. Это… чудесно. – Я горестно опускаю голову. – Всё дело в моей силе. Она – зло.
– Ты так и не объяснила, зачем ты пришла, – замечает она.
Я сжимаю руки в кулаки и говорю со всей решительностью, на которую способна:
– За секретным оружием столетней давности.
Её губы превращаются в тонкую линию.
– Террористическая война, – понимающе кивает она. – Смерть. Разрушения. Эти жуткие твари. – Она следит за мной, как хищник за жертвой, её бездушные глаза впиваются в меня.
У меня по спине пробегает холодок.
– Но воспоминания, – возражаю я, борясь с самой собой, словно впервые размышляю над этим. – Я видела воспоминания Джейкоба Ганистона. Я видела, что произошло сто лет назад. Не было никакой войны – была бойня. Правительство окружило их и расправилось с ними. Зачем? Как вы это объясните?
– Моё дорогое дитя, – отвечает женщина. – Тебе ввели в заблуждение. Ты впустила в себя безудержные эмоции. Твоя кровь заражена, а мозг отравлен болезнью. Почему ты поверила этим созданиям?
– Докажите, что это ложь, – говорю я с вызовом. – Докажите, что ваша версия истории правдива. Докажите, что я ошибаюсь. – Я отчаянно пытаюсь понять что-то по её лицу, но она великолепно владеет своими эмоциями. – Не можете? – говорю я, отступая от стола. – Вы собирались убить меня, когда я провалила тест. Собирались сделать инъекцию и убить меня.
– Я могу показать тебе, – говорит она, и её лицо озаряется пугающим наслаждением. – Если ты мне позволишь. – Она опускает глаза, намекая, чтобы я отпустила её.
Я качаю головой и в панике делаю шаг назад.
– Нет.
– Никаких подвохов, – говорит она, и в каждом её слове слышится безупречный контроль. – Ничего, кроме правды. Разве ты не за этим сюда пришла?
Я закусываю губу и, помедлив, киваю:
– Да.
– Тогда позволь показать тебе того парня двенадцатилетней давности. – И в это мгновение на её лице проступает эмоция и появляется волчий оскал. От её взгляда я обмираю.
Я чувствую свою способность на кончиках пальцев, наэлектризованную и ледяную. Я застигнута врасплох и не могу отвести взгляд от глаз женщины.
– Что вы только что сказали?
– Я могу показать тебе того молодого человека двенадцать лет назад.
– Что? Того самого, что провалил тест? – Мои руки леденеют, и меня охватывает сильная дрожь. – Того, которому вы сделали инъекцию и хладнокровно убили?
– Нет, – мягко отвечает она. – Того, которого мы вернули в общество.
Глава 25
От моего лица отливает кровь, я в полной растерянности:
– Что?!
Мне кажется, что меня сейчас вывернет наружу, что из моих лёгких выкачали весь воздух. Я хватаюсь за грудь, не сводя глаз с женщины.
– Хочешь его увидеть?
Я осторожно изучаю её лицо:
– В самом деле?
– Поверь.
С минуту я рассматриваю женщину, затем поднимаю руку ладонью вперёд. Сердце отчаянно колотится в груди. Но я не успеваю освободить её – сильный рывок одёргивает мою руку, и из-за спины доносится сдавленный крик. Я оборачиваюсь.
Тиффани трясётся всем телом, стараясь вырваться из пут моей способности, из глаз бегут слёзы, а сжатые губы дрожат. Ещё один мощный рывок – но я вытягиваю руку и заставляю её замереть. Крик обрывается, и снова всё замирает.
Несколько безмолвных мучительных мгновений мы смотрим друг на друга, потом я отворачиваюсь. Не могу смотреть на неё. Мне не нравится, что я принуждаю её, но я обязана увидеть всё своими глазами.
Кончики пальцев порхают, и я освобождаю женщину. Я не опускаю ладони, пока она обходит стол, и отхожу назад, чтобы между нами сохранялась дистанция.
Только когда она появляется на платформе, я вдруг понимаю, какая она высокая – не меньше шести футов против моих пяти футов с тремя дюймами[2]. Её величественная фигура внушает уважение, но больше – страх.
Она приближается к ближайшей стене с экранами и нажимает подряд несколько кнопок.
– Что вы делаете? – требовательно спрашиваю я.
Женщина останавливается и оборачивается ко мне:
– Ты позволишь мне зайти в секретный видеоархив? Это не займёт много времени.
Я киваю, стараясь подавить тревогу.
Женщина перестаёт стучать по экрану и делает шаг назад, почтительно склонив голову.
– Это запись того самого дня, двенадцать лет назад, – говорит она. – Я показываю тебе правду о тесте, Холлис.
Экран расширяется в обе стороны. В нижнем правом углу указан год: 2635-й. Двенадцать лет назад.
Я приближаюсь к экрану, не веря своим глазам. Мне знакомо это место. Это та самая комната с металлическим троном, где пять месяцев назад они пытались сделать мне инъекцию. Трон выдвинут вперёд, столешницы стоят под углом, но это та же самая комната.
Видео продолжается, и в комнату поспешно входят несколько докторов, военных и учёных. Ослепительно-белые халаты резко контрастируют с мрачными серыми стенами. Из колонок слышится бормотание, но я не могу ничего разобрать, пока не распахивается металлическая дверь и в центр комнаты выталкивают мальчика моих лет.
Военные отточенными движениями волокут его к металлическому трону. По спине пробегает холодок, и меня сковывает ужас.
– Что?! – возмущается парень, голос утрачивает социальный контроль. – Но вы сказали, что я прошёл!
– К сожалению, мистер Делюка, вы не прошли.
В полном оцепенении я беспомощно смотрю на экран. Кажется, я сама проживаю всё это снова.
– Выпустите меня! – Парень пытается прорваться сквозь строй, но их слишком много. Они силой
