Пожалуйста, не бегите по эскалатору - Ольга Александровна Замятина
Как это трудно. Понять человека, который не говорит тебе что-то напрямую. Особенно женщину. Они умеют напустить тумана…
Я долго думал, как объяснить обычному человеку сложности, с которыми я сталкиваюсь, и придумал. Самые продвинутые йоги и специалисты в медитации не понаслышке знают, что такое состояние нирваны. Представьте, что ваш близкий человек регулярно пребывает в ней, не видит в этом ничего трудного и смотрит на вас как на умалишённого за то, что вам это состояние неведомо. Потому что… нирвана… в смысле, как это не понимаешь? Ты что, вообще?
Что-то такое я получаю ежедневно ото всех окружающих. Только жёстче.
И вот Крэйзи, всегда такая разумная. Раньше говорила, что думала. Что ей нравилось и не нравилось. Да всё говорила, ничего не умалчивала. Что же произошло? У меня было только одно предположение, и я сразу же задал ей прямой вопрос:
– Если что-то изменилось и ты хочешь, чтобы я от тебя съехал, только напиши.
Она долго не отвечала. Думала? Сомневалась? Наконец, от неё пришло сообщение:
– Почему ты спрашиваешь? Ты этого хочешь, да?
Ничего себе, кажется, это называется «перевести стрелки». Что это с ней? Я написал, как всегда, искренне и честно:
– Нет. Если что-то изменится у меня, я тебе сообщу, ты же знаешь. А ты?
– И я.
Вот так. Две буквы. И я. Нет, с ней явно что-то не то. Ладно, будем вечером разбираться.
А что я ему должна была написать? «И я». Почти ослик из «Винни-Пуха». Чем короче, тем лучше. Чтобы себя не выдать. А слёзы сами потекли из глаз.
Поняв, что с этим надо что-то делать, я позвонила Елене Андреевне:
– Можно к вам?
– Камиллочка, солнце, я уже почти дома, приезжай.
Через сорок минут я сидела на её кухне. Чистой, светлой, с немного старомодным абажуром над столом.
– Понимаете, я… он… мне… – мямлила я, не понимая, как это сказать его матери? Слова не давались, разбегались во все стороны.
Она взяла меня за руку:
– Тебе тяжело с ним, да?
Я кивнула:
– Мне… я… кажется, люблю, и…
Но больше ничего произнести не смогла, потому что заплакала. Елена Андреевна вскочила, обняла меня крепко за плечи и тоже заплакала… Так и сидели с ней. Как две дуры. И так мы с ней похожи были в этот момент. Своей безответностью… своей глупой любовью к одному человеку. Которому с нами комфортно.
– Как я тебя понимаю, – говорила она, – как понимаю. Ты… беги от него, если плохо. Уходи, и всё. Я так боялась, что он встретит девушку, а она его бросит, думала, умолять её буду не уходить, чтоб его не травмировать, а теперь… Каждый день думаю, каково тебе… Я-то все двадцать лет с этим живу, а ты… Ох, Камиллочка.
– Елена Андреевна, – я немного успокоилась и вдруг поняла, что приехала сегодня к ней, чтоб задать этот вопрос. – Я хотела спросить, неужели вы так и не привыкли? Я надеялась… что со временем…
Она грустно покачала головой:
– К этому разве привыкнешь? Нелюбовь человека, которого любишь, – это вечная боль. Увы…
Глава 25
А вечером всё как будто бы наладилось. Мне было хорошо с Крэйзи. Я думала: что мне ещё надо? Вот он рядом, наливает мне вино в бокал, смотрит в глаза, говорит, что отросшие волосы мне ужасно идут. Серьёзно говорит, без улыбки, но ведь всё равно приятно!
А ещё я с ним сегодня, выпив вина, поделилась моей безумной идеей. Ну про космос. А он сказал, что всё возможно. Вот выиграет он свой миллион долларов, и полетим вместе. Как раз на два билета хватит. Главное, его особенности скрыть от комиссии, а то не пустят на борт. Я, конечно, боюсь и думать о том, что это случится. Ну разве полёты в космос случаются в реальной жизни? Но даже знать, что есть мизерная возможность этого, ужасно круто.
А ещё невероятная новость. Та-да-да-дам! Завтра мне снимают гипс. Как же здорово! Наконец всё совсем станет хорошо. А Крэйзи… ну не любит, так что с того? Зато я люблю, может, моей любви и хватит на двоих? В общем, то ли вино, то ли мысли о космосе и гипсе помогли мне на время развеселиться.
Ночью, правда, снова взгрустнулось. После секса. Почему-то так всегда. Он спал, а я лежала рядом и всё думала-думала. Не могла остановиться.
Лежать было невыносимо. Ноги отбивали дробь под одеялом. Знаете, так бывает. Говорят, это называется синдромом беспокойных ног. Я тихо встала. За окном – звёздное небо. На столе – аккуратная стопка книжек Крэйзи. Математика. Пролистала верхний манускрипт. Даже в темноте видно, какая там внутри муть.
Крэйзи сегодня какой-то крутой результат получил. Рассказывал, что ещё немного и решит задачу. Не хочу в это верить, чтоб потом не разочаровываться. И вообще… ну какова вероятность того, что второкурсник решит знаменитую задачу на миллион долларов? Я понимаю, что должна в него верить, но всё же имеет предел. Я читала условие этой задачи, Крэйзи мне ссылку в интернете присылал – кошмар, я ничего не поняла. Он у меня, похоже, очень умный. А я… неплохо готовлю.
Ну и что? Тоже навык, между прочим! Нужный в жизни. Закончу, может, поступлю в вуз, Крэйзи меня поддержит. И с бабкой поможет. Я от неё, честно говоря, уже устала, жесть. Никакой жизни! Каждый день скандалит, каждую ночь будит, чтоб что-то попросить.
Как хорошо, что мы теперь вместе с Крэйзи живём. И вообще, это такое счастье, если вдуматься. Жить под одной крышей с тем, кого любишь. Каждая мелочь вызывает восторг (в нашем случае только у меня): покупаем продукты вместе, выбираем полки в интернете вместе, моем посуду вместе (точнее, он моет, а я одной рукой подаю и раскладываю).
А на выходных мы пойдём в мой любимый бассейн. Будем плавать друг за другом, на дорожке. Я обожаю плавать и так давно не ходила из-за перелома. Наконец-то!
Какие там числа будут? На выходных? Я стала вспоминать, подсчитывать. Не во все дни девушке комфортно в бассейне, ну, вы понимаете. Так, стоп. По спине пробежал холодок. Сегодня тринадцатое, значит, у меня должны быть… должны были быть…
И я поняла, что у меня задержка на целых десять дней. Впервые в жизни. И как это
