Золотое сердце - Елена Леонидовна Мусатова
– Как же я соскучилась по тебе, милая! – бросалась ей на шею Катюша.
Была Агашка высока, мосласта, черные жесткие волосы всегда были спутаны и топорщились, пряди выбивались из косы, больше похожей на мочало. За смуглое, неумытое лицо остальные слуги называли ее чумичкой. Агашка почти всегда была хмурой и неприветливой, а когда улыбалась, кучер Силантьич плевался и говорил: «Чисто кобыла». Парни на нее не глядели, да и сама она ими не интересовалась.
Однажды зимним вечером, когда тусклый серый день, не успев начаться, закончился, на кухне под пение самовара собрался народ. Пришел кучер, работники, кухарка напекла блинов, и после сытной еды заговорили, как часто водится в таких случаях, о разных неведомых вещах.
Наконец в разговор вступил кучер Силантьич. Его всегда слушали с удовольствием. Кучер много ездил с купцом, часто ночевал на постоялых дворах, где узнавал невероятные истории.
– Да-а, – протянул он, – одному все по́том и кровью дается, а другому с неба падает. Но, прямо сказать, не за просто так.
– А за что? – выдохнули слушатели.
– А вот за что, – кучер обвел взглядом сидящих, – за душу бессмертную. Вот ты, Прошка, станешь золото на то, что у кобылы из-под хвоста падает, менять?
– Что я, дурак, что ли?
– Другие тоже вроде не дураки, но в погоне за богатством соглашаются продать душу свою лукавому. Жил в нашей деревне мужик. Первая жена у него померла, оставив маленьких деточек, решил мужик жениться в другой раз. Нашел себе молодайку. Красавица на загляденье: лицо белое, глаза черные, сама сдобная, как плюшка, так и хочется укусить. А того не подумал дурень, отчего она с такой красотой за вдовца замуж идти согласилась. Про ту Акульку шла нехорошая слава, будто она в дружбе сами знаете с кем. Но Тимофей, так звали мужика, чужих пересудов слушать не пожелал. Первое время не мог он на свою женушку нарадоваться. Все дела у нее переделаны: нитки напрядены, полотно наткано, рубахи нашиты, а сама вроде и не устает никогда. Дивился Тимофей, что корова одна, а молока, сметаны, масла столько, что самим хватало, еще и на продажу оставалось. Но однажды настал день, когда сия тайна была раскрыта. Отец Тимофея маялся ногами и лежал на печке. В доме было пусто, сам хозяин ушел по делам, ребятишек невестка куда-то услала. Дед закрыл глаза, намереваясь соснуть часочек-другой. Тут в избу влетела веселая невестка. Она заглянула на печку, увидела, что дед спит, подошла к столу, расставила на нем все кувшины и кубаны, какие только были в доме, и опять убежала. Старик открыл глаза, увидел посуду на столе, не поленился, слез с печки и убрал ее. Не успел он опять улечься на свое теплое местечко, как с потолка полило молоко, да так густо – даже лужи на полу натекли. Дед сразу смекнул, что к чему. Испугался и ждет, что дальше будет. Тут, неизвестно откуда, набежали черные кошки и все молоко до последней капельки вылакали. Вернулась в избу невестка, увидела пустые кувшины, как пошла деда костерить на все корки. Но с той поры он до самой смерти молока на дух не переносил. Как подумает, откуда оно берется, тошно ему делалось.
На всех рассказ кучера произвел большое впечатление, Дуська со страху теснее прижималась к Прошке. Агашка усмехнулась:
– Подумаешь, невидаль, молоко с потолка полилось, а я вот летаю ночами.
Она закрыла глаза и, раскинув руки, закачалась из стороны в сторону. Присутствующим вдруг показалось, что Агашка и впрямь сейчас поднимется к потолку.
– Хорошо летать, свободно, земля к себе не тянет, ни стен нет, ни преград. Видела, как Дуська с Прошкой в уголке милуются, а ключница в кладовой колбасу хозяйскую поедает.
– Врешь, врешь! – взвизгнула ключница. – Сроду подобного не делала. У-у-у, сила нечистая, вот тебе, вот тебе! – Она сложила пальцы в кукиш и ткнула в нос Агашке.
– А свеча у тебя отчего упала? Это я ее рукой толкнула.
Ключница так и застыла с открытым ртом и протянутым кукишем. Она и правда частенько заходила в кладовую, чтобы полакомиться чем-нибудь вкусненьким. А недостаток потом списывала на мышей. Но откуда Агашка могла знать, что у нее упала свеча? Ключница беспокойно заерзала, да и всем стало вдруг неуютно.
Агашка ударила себя рукой по колену.
– Ну и доверчивы! Вы как детки неразумные, любой сказочке поверите.
Все неожиданно вспомнили, что пора на боковую, и поспешили разойтись. Через пару недель Дуську срочно выдали замуж за Прошку, а на Агашку стали посматривать косо.
Только с Катюшей была Агашка добра и ласкова. Иной раз доставала из кармана потертые и засаленные от частого употребления карты и, послюнявив пальцы, раскидывала их перед своей любимицей.
– Свет мой Катенька, не печалься, все-то будет у моей ластоньки, придет и любовь большая, бурная, как река весной. Подхватит, унесет в райские долины. Вот рядом вижу соперницу, захочет она у тебя, красавица моя, счастье похитить, но я с нею справлюсь. У меня для таких дел много чего наготовлено.
Катя распахивала черные глаза, мечтательно вглядываясь куда-то поверх головы няньки, и огонек свечи отражался в ее зрачках.
* * *
Агашка славилась своим умением составлять сборы, делать лечебные мази, отвары. Она выговаривала грыжу, снимала зубную боль, лечила золотуху и прочие телесные недуги. Часто ее просили помочь при любовной тоске, беспокойном сердце, бессоннице. Агашка лечила старую кухарку, когда у той болел зуб, кучера с нечесаной
