Цвета - Нина Сергеевна Дашевская
Хищный Матвей и хищный Давид. И мелкая, но очень хищная Есения с очень хищными острыми когтями! Он их дёргал за руки, а они его отпихивали. А он снова наскакивал…
— Да отстань ты! Что ты ко всем лезешь!
— Сам зовёт играть, а потом обижается, как маленький!
— Дарья Михайловна, а скажите Платону, чтобы он от нас отстал!
То есть это не они нападали — они оборонялись. А он им кричал, что они чудовища! И что они его съедят! Немедленно! Вообще, Платон, конечно, противный. И пусть они все его едят! Мне не жалко…
Но оранжевый Вдруг сверкнул и кинулся к Платону. Платон его схватил, будто гранату. И стиснул. Из сквиша вдруг брызнули оранжевые лучи. Яркие, как свет фонарей. И кислые, как апельсиновый сок. И пахли они тоже как апельсиновый сок. Только это были лучи огненной лавы. Оранжевая планета пришла на помощь своим обитателям. Открывателям! Я им всем кричала, что это огненная лава. И Матвей схватился за горло, как будто его прожгло насквозь. А Давид закрывался рюкзаком, как щитом. А Есения убежала!
Мы их всех победили. Я, Платон и оранжевый шарик, которого зовут Вдруг. Платон сказал, что это очень хорошее имя. А потом спросил:
— Арина, хочешь, я тебе Вдруга подарю?
Мне послышалось «друга». А друзей дарить нельзя. Даже если с их помощью можно попасть на другую планету.
— Вот что вы опять все на снегу валяетесь? Хотите воспаление лёгких?
— Дарья Михайловна, а я не валялась! Это Платон нас ронял с Ариной!
— А Настя ябеда!
Я это сказала, а потом вспомнила, что у Насти голос как у Вдруга. И надо было узнать, всё ли у него нормально. Может, Вдругу вредно, когда его сжимают и из него горячей лавой брызгают?
— Вы чего опять? Симметрию нарушаете…
Шарик Вдруг вдруг стал расти, расти… Стал размером с Платона, потом с меня… А потом Вдруг щёлкнул… и раскрылся, как цветок… И оказалось, что он похож на Настю.
— Я вас придумал, а вы вредные… Уходите отсюда…
Я сказала:
— Мы не вредные.
Платон сказал:
— Я думал, что я всё придумал… А ты говоришь, что ты? Это как?
— Ну, мне на продлёнке… на планете было скучно… И я решила… Решил, что придумаю кого-нибудь… Жутиков каких-нибудь.
— Нет! Нет! — закричал Платон. — Мы не жутики, мы человеки!
— А для нашего мира все человеки как раз жутики. Только я хотела… хотел придумать таких, с которыми дружить можно. А вы вредные… Роняете и ссоритесь. И дерётесь! И меня играть не берёте!
— Мы берём!
Мы обняли Настю.
— Мы не хотим уходить.
— Мы хотим с тобой играть!
— Планета нам разрешила себя придумать!
— И мы здесь должны быть вместе.
И тут…
Тут зажглись фонари! И Дарья Михайловна сразу закричала с края футбольного поля:
— Кто на продлёнке до четырёх, может брать свои вещи и идти к воротам! Кто до шести, переодевается и идёт наверх в мой кабинет! Арина, отряхнись! Вся извозилась!
— А я сегодня до четырёх?
— Да, до четырёх! Платон, Давид, Есения — до шести! Настя, Матвей, Арина идут за своими вещами!
Я шла к крыльцу за рюкзаком. Платон и Настя шли сзади и водили ладонями по моей куртке. Снег стряхивали.
— Платон, Настя, смотрите! У меня на куртке теперь узор из грязи, как река… Как карта нашей планеты!
— Надо сфотографировать, а потом нанести названия городов! Какие у нас будут тут города?
Я хотела, чтобы Платон придумал город имени меня… Но я, вообще, сама так могу.
— Пусть один город будет Аррина. С двумя «р». А другой будет…
— А давай у Вдруга спросим? Пусть он решает!
— Ты спросишь или я?
— Можно вместе…
И тогда Вдруг нам ответил, что город Аррина — столица оранжевого мира. Но это вообще единственный город на его планете. Зато вся планета называется Платон. Я согласилась.
Валентина Дёгтева. Принцесса против!
Принцесса была чудо как хороша в лёгком платье цвета клубничного зефира. Кудри у неё были пышные, как облачко сахарной ваты. Щёчки румяные и пухлые, словно пончики с малиновой глазурью. На шее висели бусы из отборной клюквы в сахаре. А на макушке блестела крохотная карамельная корона, украшенная разноцветными шариками драже. Это была во всех отношениях аппетитная принцесса, ничего не скажешь.
Она вприпрыжку прогуливалась по пряничным дорожкам у подножия роскошного замка Марципан в королевстве Конфитюр, а вокруг, на клумбах из воздушного суфле, расцветали маслянистые кремовые розочки — одна слаще другой. В озёрах с вишнёвым сиропом плавали сахарные лебеди и мармеладные рыбки, а весь королевский сад был обнесён высокой оградой из пастилы. Воротами служили два витых кренделя.
Розовая заря разлила над замком свой розовый компот, и розовая-прерозовая принцесса бойко прыгала на одной ножке по розовым дорожкам в розовом саду. Туфельки у принцессы тоже были, конечно же, розовые, с хорошенькими розовенькими бантиками.
Сперва принцесса прыгала справа налево — скок, скок, скок! А потом слева направо — прыг, прыг, прыг!
Вдруг она остановилась… С удивлением пожала плечами и почесала нос. Свой очаровательный розовый носик. Посмотрела на часы на самой высокой башне, которая в замке звалась Миндальной, покачала головой и принялась прыгать снова — ещё выше!
Справа налево — скок, скок, скок!
Слева направо — прыг, прыг, прыг!
Это была ещё и невероятно спортивная принцесса. Каждый раз, взлетая над оградой, она прикладывала ко лбу ладошку и пристально вглядывалась в розовую даль. И, наконец, принялась нетерпеливо напевать под нос песенку:
Испокон веков на свете заведён закон:
Если где-то есть принцесса, будет и дракон!
Тра-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля…
Хрум! Хрясь! Раздался чудовищный треск! Всё королевство задрожало! Кто-то одним махом прогрыз дыру в ограде из пастилы…
— Ну наконец-то! Вот и вы, господин Дракон! И сколько же вас прикажете ждать?!
Раздвинулись заросли ирисок и тянучек, и из кустов показалась громадная драконья физиономия… Это был дракон шикарного брусничного цвета. Некоторые чешуйки отливали рубиновым. Некоторые — пурпурным. А из разинутой пасти торчал гигантский розовый язык! Глаза вращались и наливались пунцовой краской… Из ноздрей валил густой багровый дым. Про зубы даже не будем и поминать — такие они были ужасные.
И эти зубы трижды щёлкнули — щёлк, щёлк, щёлк!
И крылья за спиной дракона хлопнули — хлоп, хлоп, хлоп!
— Фу, как вы ужасно надымили… Сразу
