Цвета - Нина Сергеевна Дашевская
— Стоп, — не поняли мы с Родионом, — откуда у тебя Лукас?
— Это моя собака, — ответила Даша, и это было очень смешно.
Потому что таких совпадений не бывает. Но бывает же!
…А когда я пришёл домой, то увидел Федю за швейной машинкой.
— Федя? Ты чего делаешь?!
Нет, я всё понимаю. Но шить! Я же говорю: таких людей, как мой брат, не бывает. Откуда он умеет?..
— Я чехол шью, смотри, — показал он мне. — Мне мама раскроила, а я шью. Ты говорил, тебя часто на улице останавливают со скрипкой, проверяют?
— Да, есть такое, — сказал я, и Федя объяснил:
— Я подумал: это оттого, что у тебя футляр чёрный. Давай просто в качестве эксперимента попробуем: я тебе сошью жёлтый чехол, и сравним, как жизнь изменится.
Как это вообще ему в голову пришло? И тут я увидел, из чего он шьёт.
— Ты что… Это же моя куртка была! Ты что!
— Ну так ты вырос из неё. Зато она тебе ещё послужит, если всё получится, да? Это меня друг научил, гитарист. У него раньше был чёрный футляр — и тоже всё время останавливали. А купил ярко-зелёный — и стало лучше. Сразу!
…Вечером я иду в музыкалку с жёлтым чехлом. Он получился какой-то кривой, но на скрипичный футляр налез и в качестве эксперимента подойдёт. Прохожу мимо полицейского. Что-то их много стало на улицах — обычно я стараюсь обходить, но тут специально иду к нему — эксперимент же. Он на меня посмотрел. Увидел скрипку — и… ничего не сказал. Я пока не знаю, считать ли эксперимент успешным. Один человек — это ещё ничего, это только начало. Но, может, Федя прав — цвет работает? Может, в нашем мире просто не хватает жёлтого цвета? И мы просто добавили его, совсем чуть-чуть. Наверное, скоро всё станет немного лучше, потому что скоро весна. Надо только узнать, можно ли посадить возле дома золотошар.
Лариса Романовская. Планета Платон
У меня новая куртка, оранжевая. Мама не хотела её заказывать, написала: «Ты в ней будешь как дворник». Я сначала отправила грустную панду, а потом догадалась. Ответила голосовым, что дворники ходят в оранжевом для безопасности, чтобы их водители видели. Значит, я буду в тёплой куртке и в безопасности одновременно. Мама прислала кошку, которая машет лапой, подпись: «Ладно, уговорила».
Мне оранжевый очень нравится. Когда я вижу что-нибудь оранжевое, я улыбаюсь и даже могу подпрыгнуть. Мне кажется, оранжевый — это цвет моей силы.
И вчера вечером куртку привезли, она была мне в самый раз. И она такая оранжевая-оранжевая, лучше, чем на фото, мама сказала: «Сочная».
Ну вот, я сегодня в школу в новой куртке пришла. Только утром её никто не видел. Я из нашего класса была самая последняя, потому что форму на физру забыла и бежала за ней домой, а потом бежала снова в школу… Мне кажется, куртка мне помогала бежать быстрее. Я неслась, я летела… Я была вся такая оранжевая и стремительная, но меня никто не видел.
А на продлёнке мы собрались гулять. В раздевалке Платон сразу сказал:
— У Арины куртка оранжевая! Арина — морковка!
Платон — дурак, но это все давно знают. Поэтому я сказала только о важном:
— Я не морковка. Я — морква. У меня есть суперботва!
Надела куртку и подпрыгнула! Почти налетела на Платона, и ещё головой о вешалку. На вешалке был комбинезон Насти, он свалился. И Настя сразу пошла жаловаться Дарье Михайловне, что мы толкаемся и дерёмся. А мы напрыгивали и смеялись. Дарья Михайловна меня поймала за капюшон, а Платона за рукав. И мне сказала:
— Брысь отсюда, тигра рыжая!
Она меня так назвала тоже из-за куртки, я догадалась!
— Я не тигра. Я морква! Я всегда права.
А тогда Платон закричал:
— А я — огурец. Вам всем придёт крантец!
— Платон! Ещё раз такое услышу — сразу маме напишу…
Мы с Платоном первые убежали из раздевалки.
Продлёнка вторых классов гуляет за школой, где стадион. Сейчас стадион в снегу. Снег плохо лепится, но в нём хорошо валяться. Надо разбежаться и подпрыгнуть, а потом упасть и вертеться с боку на бок. Снег налипает, хоть и совсем немного… Я уже знала, что я снеговик и что прямо сейчас меня лепят.
— Морква! Давай дальше играть?
Платон дёрнул меня за капюшон. Он всех так дёргает, чтобы с ним играли. Иногда ему сразу кричат: «Платон, ну отстань, мы с тобой не будем играть!» Но я хотела быть суперморквой, валяться в снегу и кричать так, чтобы снежинки попадали прямо в горло.
Платон сказал, что надо лечь в укрытие, потому что у нас на планете водятся чудовища и хищники. Они едят моркву. И огурцы тоже едят. Давид сказал, что он не хочет быть хищным чудовищем. Они с Матвеем прыгали с большого сугроба. Они не знали, что на самом деле они — чудовища. Мы от них хорошо спрятались. Матвей с Давидом вообще не знали, что нас надо искать…
А Настя и Есения нас нашли. Настя сказала:
— Арина! А ты чего с Платоном? Ты совсем, что ли, ку-ку?
Платон вскочил. Он на Настю наброситься решил! Дурак! Нас с ним сейчас чудовища увидят и сожрут!
И я схватила Платона за капюшон. Он сразу сжал зубы и сам стал похож на хищника. А потом сказал:
— Да, я понял, понял, нельзя вылезать из засады!
И надвинул капюшон так, чтобы не видеть Настю и Есению.
Тогда Есения Настю обняла и зашептала и захихикала. А Настя нам сказала:
— Вы ведь простудитесь! На снегу нельзя лежать!
А мы лежим не на снегу, мы вообще на другой планете. И Насти с Есенией тут нет. Я тоже надвинула капюшон. Стало теплее и оранжевее! И я теперь видела только снег и немного Платона! Он больше не скалил зубы!
Вдруг зажглись фонари. Снег на футбольном поле сразу стал оранжевым, как на нашей планете. К нам подошла Дарья Михайловна.
