Прокопий Капитонов - Станислав Владимирович Востоков

Наконец Колдунчик и Прокопий собрали всех коров. Степан перестал дуть в рожок и взялся за кнут. Он очень ловко и даже музыкально им щёлкал, подсказывая коровам нужное направление. Конечно, за много лет они и сами выучили, куда идти. Но почему-то их всё время тянуло в другие стороны: в чей-нибудь огород, пожевать висящее на верёвке бельё, или в поле, поесть свёклы и картошки.

Орудуя кнутами и покрикивая, Степан и Прокопий в облаках пыли прогнали стадо вдоль берега и через полчаса привели на пастбище.

– А почему у вас нет забора? – спросил Прокопий. – У нас вокруг выпаса бесспорный забор.

– Какой? – удивился Колдунчик.

– Ну, забор без опор. Плетень, то есть.

– Если есть Сенька да Бренька, никакой забор не нужен! Ни спорный, ни бесспорный.

Степан воткнул в середину выпаса посох.

– Охраняйте! – сказал он и важно посмотрел на Прокопия. – Теперь они будут охранять. Но допустим, у тебя нет Сеньки да Бреньки и нет твоего бесспорного забора. Как в этом случае сберечь стадо?

– Надо ходить вокруг и собирать тех, кто хочет убежать.

– И неправильно! В том случае, о котором я сказал, пастуху поможет медвежий жир!

– А он разве даст?

– Кто?

– Ну, медведь.

– Живой, конечно, не даст. Даже, думаю, будет сопротивляться. Жир надо не у медведя брать, а у охотника!

– Жир охотника? – испугался Прокопий. – Человечий?

Степан даже огорчился.

– Вроде умный парень, а глупости говоришь. У охотника надо взять медвежий жир и натереть посох. А потом очертить им кольцо вокруг стада. Коровы за это кольцо никогда не выйдут, потому что медвежьего духа страсть как боятся. Но плохо, что медвежий жир бывает у охотника не всегда! В общем, должен тебе сказать, что работа пастуха тяжёлая и трудная!

С этими словами он расстелил на траве куртку, лёг и проспал почти весь день. А коровы, действительно, далеко от посоха не уходили. Видно, Сенька да Бренька хорошо делали своё дело.

Прокопий сел рядом со спящим Степаном и долго-долго смотрел на посох, пытаясь что-нибудь увидеть. Смотрел, смотрел… и вдруг увидел! На посохе сидели две фигурки. Обе были в моховых шубках и в шапочках из листьев. Кажется, у них даже имелись небольшие хвостики. Сенька да Бренька глядели с посоха в разные стороны и неслышно играли на маленьких дудочках. Если какая корова уходила слишком далеко, Сенька или Бренька ныряли с посоха в траву, как пловцы в воду, выныривали возле коровы, прыгали ей на морду и начинали тыкать дудками в нос, дёргать за уши, пока корова не поворачивала назад. Со стороны могло показаться, будто её донимают мухи и потому она трясёт головой. А донимали её Сенька да Бренька.

Прокопий смотрел на них и удивлялся. Удивлялся, удивлялся, а потом проснулся. Оказывается, он уснул рядом с Колдунчиком.

Когда Степан разбудил Прокопия, был уже закат. Солнце напоминало донышко от банки малинового варенья, которая разбилась, и варенье вытекло из неё, залив полнеба. Хоть пастухи и проспали почти весь день, а ни одна корова не ушла. Правда, теперь, сколько Прокопий ни смотрел на Степанов посох, фигурок в шубках он не видел.

– Вот бы и мне таких! – вздохнул он.

– Мал ещё. Сеньки да Бреньки идут в услужение только к настоящим колдунам. Которые со столетним опытом. Завтра будем по другому способу пасти.

– По какому?

– Со скотоводом. С Кузьмой!

Интернет. Второй пост

На второй фотографии, выложенной Прокопием на свою страничку, был настоятель ямкинской церкви отец Флор. Каждую неделю, в субботу, он забирался по лестнице на деревянную звонницу, снимал колокол, спускал его на землю и мыл с хозяйственным мылом. Звонницу – самое высокое место в селе – облюбовали галки и постоянно пачкали колокол. А вымыть его как следует не позволяла слишком узкая площадка. Конечно, простой человек не смог бы спустить колокол, ведь он весит больше ста килограммов! Но во-первых, отец Флор был трёхкратным победителем конкурса «Архангельский богатырь», а во-вторых, перед каждым восхождением на звонницу он усердно молился, и Господь придавал ему дополнительных сил.

Фотография изображала как раз тот момент, когда Флор с большущим колоколом на спине одной ногой уже ступил на лестницу, а второй ещё стоял на звоннице, и вокруг тучей летали возмущённые галки.

После этого поста количество «друзей» у Прокопия увеличилось сразу до трёхсот семидесяти пяти.

Козёл Кузя

На следующий день Степан Колдунчик, к удивлению ученика, не стал собирать коров.

– Сегодня, как я сказал, будем пасти со скотоводом! Сейчас за ним зайдём.

Они позавтракали и отправились на работу. Миновав несколько домов, пастухи зашли к Степанову сменщику. Он оказался неухоженным, лохматым дядькой.

– Давай сюда Кузю, – сказал Колдунчик. – Покажем ученику настоящего скотовода!

Сменщик кивнул и ушёл за сараи, а через минуту вернулся в сопровождении чёрно-белого козла. Рога у козла смотрели в разные стороны, как ветки у дерева. Но главное, он удивительным образом мог двигать рогами и показывать слова.

– Здоро́во, Кузьма! – сказал Стёпка.

Козёл кивнул.

– Как жизнь молодая?

Козёл сложил рога так, что сначала получилась буква «о», потом «г», потом опять «о». Вышло: «Ого!»

– Поработаешь с нами?

Козёл посмотрел на Палозеро, которое уже нетерпеливо светлело, и просемафорил: «Ага».

– Ждём тебя с красавицами на выпасе!

И пастухи налегке, в смысле – без коров, отправились из деревни по тропинке, что бежала рядом с берегом. Тропинка напоминала человека, который время от времени подбегает к холодной воде, пробует её пальцем ноги и отскакивает.

Когда пастухи добрались до выпаса, Степан не стал втыкать посох в середину луга, положил возле себя.

– А как же Сенька да Бренька? – удивился Прокопий.

– Они сегодня выходные. Должен же у них быть выходной!

– Конечно. А что они будут делать?

– Ну, дела найдутся! Может, в церковь пойдут. А может, по хозяйству чего заденут.

Под «заденут» он имел в виду «сделают».

– Как так? – удивился Прокопий. – Они же нечистые! Бабушка Евдокия говорила, нечистым в церкви не место!

– Вот и пойдут, чтобы стать чище. По-твоему, может, и колдунам в церковь ходить нельзя?

Прокопий промолчал. Но думал, конечно, что нельзя.

– В настоящую и правильную церковь можно всем! Даже Бабе-Яге! А иначе зачем церкви нужны?

Прокопий вообразил, как однажды приходит в церковь к отцу Флору, а там на коленях перед иконами стоят Баба-Яга, Кащей с Лешим