Горячее мороженое - Ико Маран

И почему дом всегда оказывается не там, куда ребенку легче добежать?

— А ты только и знаешь что ныть, вместо того чтобы иногда взять да подумать хорошенько, — сказал Сийм. — Злой Волк воображает, что он умнее всех, а сам иногда бывает круглым дурачком. Он уверен, что мы не найдем дороги домой, а мы еще как найдем. Просто пойдем за ним следом, и он нас сам домой приведет.

— Он что, живет у нас дома? — удивился Хоботок.

— Он живет в книжке про Красную Шапочку и сейчас возвращается Туда. Побежим-ка за ним.

Сийм и Хоботок поспешно отправились в путь.

Прошли они совсем немного, как вдруг перед ними словно из-под земли вырос столбик с двумя указателями: — К… к… дому… — разобрал Сийм на одном указателе и важно добавил: — Я же говорил!

— Домой! Домой! — обрадовался Хоботок. — Побежали!

— Побежали! — согласился Сийм. — Вот только прочту, что написано на другом указателе.

Этого-то ему и не следовало делать!

Ро-ро-щу-Перевертыш, — прочел Сийм, и сердце у него заколотилось от волнения. — Хоботок, эта дорога ведет в Рощу-Перевертыш.

— Что еще за Перевертыш? — спросил Хоботок.

— Ну, в Рощу, где бывает горячее мороженое. Ведь Мышка же говорила. Как ты не помнишь!

— Помнить-то помню, только вот забываю. Уж не знаю, как это у меня получается… В Рощу! Давай пойдем в Рощу-Перевертыш! Я там еще никогда не бывал!

Тут Сийм вспомнил угрозу Злого Волка. И сказал с опаской:

— А вдруг мы заблудимся? И не найдем обратной дороги?

— Лучше не пойдем, — посоветовал Хоботок.

Сийм продолжал рассуждать:

— Если только издали посмотреть… тогда уж точно не заблудимся!

— Давай посмотрим издали! Давай посмотрим! — согласился Хоботок.

— Но издали ничего не видно…

— Как же быть? — растерялся Хоботок. — Сийм, скажи, что теперь делать?

Сийм тоже не знал, как быть, но не хотел в этом признаваться и поэтому сердито заявил:

— Ах, помолчи ты, наконец, видишь, я думаю. — Он даже уселся на кочку, уперся локтями в колени и, подперев голову руками, наморщил лоб, как это обычно делают взрослые, когда обдумывают что-то серьезное.

Хоботок, насколько ему позволяли толстые ножки, постарался усесться точно так же, как Сийм, и сказал таким же сердитым голосом: — Ты тоже помолчи. И я буду думать.

Друзья думали долго и сосредоточенно до тех пор, пока думать стало уже незачем: Роща-Перевертыш успела тем временем незаметно окружить их плотным кольцом. Со всех сторон на них надвигались диковинные кряжистые деревья, сучья которых врастали в землю, а корни извивались в воздухе, словно хотели кого-то схватить.

Прикосновение одного такого воздушного корня и вывело Сийма из задумчивости. Он вскочил, огляделся, понял, что каким-то невероятным образом они оказались в Роще-Перевертыше, и первая его мысль была попытаться как можно скорее отсюда выбраться. Но он тут же застыл на месте, пораженный новой неожиданностью: за раскидистой веткой мелькнуло что-то чудесное — что-то небесно-голубое и золотое.

— Моя Королева, — прошептал Сийм.

Из чащи в самом деле появилась Королева, такая же сияющая и прекрасная, как и на морском берегу. Только глаза у нее были колючие и рот злой. Она протянула руку, в которой держала стаканчик мороженого, и сказала: — Возьми, пожалуйста, Сийм, свое мороженое, в нем замечательный яд.

Сийм отпрянул. Злая Королева скользнула за ствол ближнего дерева, и оттуда тотчас появилась другая — добрая, улыбающаяся, совсем настоящая Королева.

— Сийм! Славный мой мальчик! Что ты тут делаешь? Это место не для детей, — ласково сказала она и исчезла там же, откуда появилась.

Как за одним стволом могли оказаться целых две Королевы?! Сийму непременно надо было это выяснить! Он подавил страх и в два прыжка очутился у кряжистого ствола, заглянул за него — и еще стремительнее отскочил назад.

— Хоботок, — прошептал он, дрожа. — Хоботок, я сейчас открою тебе страшную тайну: за деревом только одна Королева.

Хоботок только теперь по-настоящему оправился от испуга:

— А вторая ушла? — спросил он.

— Нет, второй просто нет, в том-то и заключается страшная тайна. Добрая Королева и Злая Королева — одна и та же. Одна, а не две.

Он говорил тихо-тихо, но та, что стояла за деревом, услышала его и высунула голову: один глаз улыбался, а другой был злой и колючий, уголок рта злобно кривился книзу, а второй уголок приветливо изогнулся кверху.

— В Роще-Перевертыше я не единственная, ты не единственный, никто не единственный! — объявила она.

Сийм схватил Хоботка под мышку, опрометью бросился бежать и тут же налетел на… папу! Эта встреча была настолько неожиданной, что Сийм даже не успел удивиться тому, как папа мог здесь очутиться. Папа спросил: — Куда ты спешишь, сынок?

Заикаясь, Сийм рассказал, как две разные Королевы — Добрая и Злая — превратились в одну. Папа терпеливо выслушал его, удивленно покачал головой и сказал: — Попробуем разобраться. Подожди-ка здесь, а я пойду посмотрю, что там на самом деле есть, а чего нет.

— Папа, папа, не ходи! — попросил Сийм.

Папа нахмурился:

— Эх, Сийм, каким же ты вырастешь мужчиной, если будешь бояться всякого пустяка, — серьезно сказал папа и исчез в чаще.

Сийм и Хоботок крадучись отправились за папой и нашли его за деревом, где он, наклонясь к земле, старательно что-то искал. Лица его не было видно.

— Папа, что ты потерял? — участливо спросил Сийм.

— Карманный фонарик, — ответил папа.

«Наверняка он ищет тот фонарик, который я нашел среди пропавших вещей», — подумал Сийм, вынул фонарик из кармана и сказал: — Не ищи, папа, вот он, твой фонарик.

Папа повернулся к Сийму. У него было лицо дядюшки Крота!

Сийм был поражен. Он воскликнул с мольбой: — Папа, не шути! Я так не играю! Это глупая игра!

В волнении он уронил фонарик на землю.

Папа нагнулся за фонариком, рассердился:

— Вечно ты берешь мои вещи, а потом их теряешь. Как видно, придется тебя наказать.

Он поднял голову — теперь у него было лицо Злого Волка.

Сийм попятился, вытянув перед собой руку, словно защищаясь, но споткнулся обо что-то и упал навзничь. Когда он поднялся, папы уже не было. Вместо него перед Сиймом стояла мама.

Сийму очень хотелось броситься к маме, но его испугало опасение… опасение, что вдруг и мама переменит свое лицо. Он застыл на месте.

Мама сказала укоризненно:

— Сийм, до каких пор ты собираешься капризничать?

Сийм считал, что он ничуть не капризничает. Он так и заявил:

— Я вовсе не капризничаю.

— Гнаться за невозможным — ну что же это, как не детские капризы.

— Я не гоняюсь