Ни единого шанса - Ксюша Иванова
С сомнением смотрю на дверь в операционную, скрывающую от меня Ванечку. Мне бы увидеться с ним напоследок. Да только при всех я все равно не смогу ничего сказать ему, ни о чем спросить не смогу. Решительно поднимаюсь. С ним здесь ничего не случится — родители позаботятся. Словно сквозь слой ваты, слышу приглушенное:
— Сонечка, ты куда? Я же не прогоняла тебя! Не уходи!
И шагаю к выходу, кусая губы, чтобы не заплакать. Ванечка обидится, что я ушла… Но разве имеет значение Ванечкина обида, если мы с ним "не пара"? Ну, невозможно наше общее будущее! Это — слишком нереальная сказка получается!
До дома пешком. А там — никого. Лилечка у Вероники. Бабушка — у соседки… И Ванечки нет. И, возможно, больше не будет никогда!
Складываю в урну разбросанные по всей кухне бумаги — Борис Семенович сказал, что это все больше не нужно. Мою полы — топтались тут все и соседи, как понятые, и полиция, когда обезвреживала Волкова и его адвоката… Саницкий сказал, что помимо махинаций с квартирами, Волкову-старшему теперь можно еще и покушение на убийство предъявить. И это даже лучше, чем надеялись полицейские. И Борис Семенович так радовался этому факту, что у меня даже закралась мысль, что нас с Ванечкой специально оставили одних в квартире с бандитами, чтобы вот так вот спровоцировать и поймать, можно сказать, за руку! Но разве полиция так может поступать с людьми?
Тру и мою все поверхности до блеска. Почти до утра не ложусь спать…
Потому что жду! Всё еще жду его! Мне кажется, что Ванечку не смогут остановить ни родители, ни обстоятельства, если, конечно, он сам захочет прийти ко мне! Но он не едет…
Некстати вспоминаются сказанные Волковым слова о невесте. Ну, а вдруг? Вдруг со мной это у него такое развлечение было, интрижка, так сказать. Вдруг с Лизой просто временно расстались, раз уж речь о свадьбе все равно идет? И ее, эту девушку, Ванечкины родители, скорее всего, считают подходящей парой для своего сына… не то, что меня!
Но упрямое влюбленное сердце нашептывает совершенно другое — что нужно верить ему, что он был со мной честным и искренним, что он ради меня жизнью рисковал и, между прочим, не раз! Сердце шепчет, что Ванечка ко мне обязательно вернется!
— Давайте так, — взмыленная Тамара, как сумасшедшая носящаяся весь вечер по клубу, на секунду притормаживает возле сцены, где мы настраиваем аппаратуру. Все уже в курсе, что ей кто-то шепнул страшную весть о грядущей проверке. Что за проверка, когда и кто ее будет проводить, видимо, не сказали, потому что сегодня работа кипит по всем направлениям — кухня носится со своими продуктами, уборщицы драют залы, бухгалтерия охотится за каждым входящим сотрудником, заставляя экстренно подписывать все, что давно должно было, но почему-то до сих пор подписано не было. — Мы вас на месяц оформляем по договору на минималку, но я буду, естественно, доплачивать до обычной суммы. Вы ничего не теряете, мне, правда, от этого еще одна головная боль перед налоговой… но ладно, что уж теперь делать! И без вас проблем не оберешься!
Пока Димка, вернувшийся только позавчера в "Анастасию", обговаривает что-то там по договору и зарплате, пытаясь, как обычно, выбить лучшие условия для нас всех, я внимательно присматриваюсь к Славке и Женечке, что-то увлеченно обговаривающими шепотом в самом дальнем уголке нашей небольшой сцены.
Какие-то они сегодня… странные. Точнее, они, на мой взгляд, странные всегда. Но сегодня особенно. Как молодожены — целуются, в глаза друг другу заглядывают. И Славка, который обычно покрикивает и крутит Женечкой, как пожелает, сегодня необыкновенно спокоен, доволен и даже ласков.
Может, это мне бросается в глаза потому, что я завидую… А я разве завидую? Безумно. Ужасно. Ну, не то, чтобы завидую, но… Скучаю дико. Неделя прошла, а Ванечка так и не пришел! И, как обычно, при воспоминании о нем, глаза наполняются слезами. Просто у нас не было ни единого шанса с самого начала… Даже не замечаю, задумавшись, как уходит Тамара.
— Снова глаза на мокром месте, — сзади за плечи приобнимает Димка. Его поврежденная щека все еще заклеена пластырем, но в целом, отрезав свои длинные волосы и избавившись от отеков и синяков под глазами, он стал еще привлекательнее, чем был до ранения. И мне даже кажется, что шрам, который непременно останется не так уж и испортит его внешность, как думал он сам и как говорили врачи… — Ну, признавайся, что я могу сделать, чтобы ты улыбалась?
И мне очень хочется сказать: «Ты? Ты, к сожалению, ничего не сможешь. Это не в твоей власти совершенно». Но разве так можно? И я, к счастью, пока почти не говорю, поэтому речь за мыслью не успевает. Вымученно улыбаюсь, отрицательно качаю головой. Шепотом добавляю: «Всё в порядке, правда! Давай забабахаем что-нибудь веселое, а?»
— Веселое? О, это я с радостью!
— Не, ребят! Не надо нам ваше веселое! Мы с Женькой такую песню подобрали — закачаетесь!
Он включает на телефоне «Я так соскучился» Порнофильмов…
…Встретимся, и за секунду проносится ночь,
Но вечностью черной разлука обрушится вновь.
Так почему же мы всё разбегаемся прочь,
Зная, в каком направлении наша любовь?
Мы друг для друга давно стали, как зеркала:
Видеть тебя и все чаще себя узнавать.
Нитью незримой нас намертво сшила игла,
Так больно, когда города нас хотят разорвать…
И почему мне кажется, что каждое слово — про меня, обо мне? Как я это играть буду? Словно ножом по сердцу! Как жить, вообще, если мне все о тебе напоминает, Ванечка?
56 глава. Ванечка
Очередной «семейный» ужин проходит весело. Правда, не для меня. Лизины родители, люди шумные, компанейские, жарят шашлыки с моими, приехав к Веронике с Захаром.
Холодно. Пасмурно целый день. Ветер… Но дождя нет.
— Шапку надень! — Вероника нахлобучивает мне на голову что-то несуразное и сразу же поясняет. — Это мужа моего шапочка!
— Хм, — недоверчиво осматриваю что-то странное, полосатое, похожее на винтажный «петушок» из детства моих родаков. — Даже представить себе боюсь Богданова в таком вот… котелке.
— Тебе, Ванечка, в любом «котелке» хорошо будет, — Лиза обнимает сбоку, больно надавливая на плохо заживающую рану. Оборачивает меня краем своего пледа.
