Ни единого шанса - Ксюша Иванова
— Вот женится наш Князь на Сонечке, на свадьбе гулять будем… — мечтательно тянет Сашка.
— Нажремся… — с дебильной улыбкой ему в тон добавляет Костян.
— Тебе лишь бы нажраться, — кривится тот, кто сам вчера провел сильно нетрезвый вечер!
— Сонечка во вчерашнем платье была просто сногсшибательна, — прямо-таки вижу, хоть и смотрю на экран своего телефона, как нагло лыбятся, старательно меня провоцируя, эти придурки! Но держусь из последних сил!
— А ножки у нее, и правда, зачетные, — фигурально выражаясь, Стрелец заносит ногу над чертой, переступать которую на самом деле реально опасно — я и без их подколок на взводе!
— И не только ножки! — вкрадчиво и медленно добавляет Энигма.
С водительского кресла достать его можно только левой. И я заношу кулак! Потому что просто достали! Потому что это — моя девушка, а значит, эти ножки и не только ножки имею право рассматривать только я один!
Но ударить не успеваю — на стоянку поворачивает знакомая тачка! Только и движение мое не остается незамеченным. И когда я, дождавшись, когда Борис вылезет наружу, открываю свою дверь, слышу сдавленные смешки:
— Ты видел? Неадекват…
— Да, придурок просто… Шуток не понимает…
Разберусь с вами потом, когда вернусь.
Шагаю за Саницким, жестом приказав этим идиотам сидеть в машине.
Догоняю его на крыльце. Берусь за ручку двери первым, открывая ему. Поворачивает голову. Вчера в кожаной куртке и джинсах он напоминал мне обыкновенного бычару, какие часто служат в охране авторитетов, подобных Волкову. Но сегодня, в форме, в фуражке и начищенных до блеска дорогих кожаных туфлях, Саницкий всем своим видом дает понять — у него в руках власть и немалая, от него в нашем городе много чего зависит, если не все… Так, наверное, все продажные менты выглядят — умеют "держать лицо" и работать на два лагеря!
Поворачивает голову. Встречаемся взглядами. Узнает меня! Насмешливо поднимает бровь. И молча проходит в открытую дверь. Шагаю следом.
Навстречу ему из-за специальной, зарешеченной стойки, бросается дежурный лейтенант.
— Здравия желаю, товарищ подполковник! Молодой человек, вы куда?
— Здравствуй, Максим! Это со мной. Выпиши ему пропуск и направь в мой кабинет через полчаса.
Полчаса сижу напротив дежурки. Наблюдаю, как лейтеха Максим пьет кофе из термоса, пугливо поглядывая в сторону коридора с кабинетами. Допив, сверяется с часами.
— Эй, иди, можно уже! — командует мне, маша в сторону коридора. — Второй этаж, третья дверь справа. Имя на табличке написано…
Стучусь и захожу, не дождавшись ответа. Рот по инерции открывается, чтобы поздороваться, но так-то виделись уже — смысл теперь? Но чувство неприятное — типа, я такой невоспитанный… А он-то какой? Он же, вообще, на бандоса Волкова работает! Поручения его мелкие выполняет! И если об этом в отделе узнают…
Молчит. Внимательно рассматривает меня, как лягушку взглядом препарирует.
— Я хочу знать, куда и зачем вы возили вчера Софию Ростову!
Выдерживает театральную паузу и спокойно говорит:
— А я хочу знать, какое право имеет какой-то малолетний щенок задавать мне вопросы в таком тоне.
— Я пришел открыто. И задаю вопросы. А мог бы возле дома вечером дождаться и морду набить.
— Борзость на запредельном уровне, — с издевкой улыбается он. — Ладно, садись, защитник хренов.
Сажусь. Вижу, что он странным образом смягчился по отношению ко мне. Не понимаю абсолютно, как этот факт может быть связан с моими недавними словами, но чудится мне, что вот сейчас он мне всё расскажет!
43 глава. София
— Ну, не смотри ты так, пожалуйста!
Спохватываюсь и отвожу взгляд. И не смею больше поднять его и взглянуть в Димкины глаза.
— Димочка, это же все временно — снимут повязки, заживет рана, и ты снова станешь таким, как прежде.
— Нет, Соня, ничего как прежде у меня не будет. Лицо будет стянуто огромным шрамом.
— Но можно же операцию сделать… Косметическую…
Говорю глупость. Потому что знаю, как он живёт. У них с матерью и сестрой квартира съёмная. Отца нет уже давно. Мать на заводе работает — зарплата небольшая. Сестра у него непутевая — вечно в компаниях странных тусуется. И никого нет больше, кто бы помог.
А Димка умный. Он в институте на бюджете учится на программиста — по баллам сумел пройти, хоть и конкурс там был немаленький. Он, вообще, талантливый — в компьютерах понимает, на разных музыкальных инструментах играет.
Да только денег на операцию ему точно взять негде. У своих нет. А у чужих просить не станет. Потому что гордый…
— София, давай не будем об этом! — все-таки смотрю в его глаза. В них столько боли, что хочется как-то поддержать, помочь, разделить с ним! Ведь это все из-за меня!
— Димочка, мне так жаль! Так жаль! — слезы закипают на глазах, в носу противно щиплет. Кусаю губу, чтобы не заплакать!
— Вот мне только этого не хватало, — злится он.
— Ты все равно красивый! Правда! — несу ужасную глупость я.
— Красивый? А что ж ты этого своего мажорчика тогда выбрала?
— Что? — меня словно обухом по голове ударяют. Разве я выбирала? Он сам меня… Стоп! — Но ты же никогда не… Ты же не говорил никогда о том, что я тебе нравлюсь!
Наконец-то, я понимаю, почему у него такой обжигающий взгляд, и почему он так странно смотрит! Потому что неравнодушен ко мне! А я, глупая, этого не понимала…
— Потому что не чувствовал от тебя никакого интереса! Но я не раз намекал, я пытался заинтересовать тебя… Такие вещи чувствуешь… Если любимой девушке ты безразличен!
— О-о!
Я бы раньше никогда не решилась. Но в последние дни чужие люди слишком часто нарушали границы моего личного пространства. Я свыклась с этим. Это стало обычным, привычным даже. Поэтому сажусь на его кровать рядом и неловко сбоку прижимаюсь к плечу.
— Димочка, ты — мой самый-самый лучший друг. Ты мне небезразличен! И ты обязательно встретишь…
— Вот только этого не надо! С такой рожей уродливой я, конечно, "обязательно" встречу…
…Ухожу из больницы примерно через час. Знаю, что внизу, на парковке у здания больницы, в машине меня ждет Захар,
