Зимняя смерть в пионерском галстуке. Предыстория - Эльвира Владимировна Смелик

Глава 4

Последними в коридор выбрались девчонки-шестиклассницы Полина Пирогова, Юля Рымова и Ралина Хакимова. Географ, убедившись, что все комнаты опустели, двинулся следом за ними.

Столовая, как и кухня, располагалась на первом этаже, но вход в нее находился не рядом с лестницей, а в противоположном конце фойе. И не только в столовую. Сразу за стойкой администратора имелась еще одна дверь, обитая дерматином, высокая, двустворчатая. И сейчас одна из ее створок была широко распахнута.

Полину словно магнитом притянуло к этому проему. Может, успела что-то заметить, а может, подействовала какая-то неведомая сила, например любопытство или интуиция.

За дверью пряталось довольно просторное помещение, в котором, скорее всего, проводили разные развлекательные мероприятия и дискотеки. Тяжелые плотные шторы на больших окнах были не до конца задернуты, и проникавшего между ними света оказалось вполне достаточно, чтобы рассмотреть обстановку.

И ряды откидных кресел, только не фанерных, как в интернатском актовом зале, а мягких, выстроившиеся вдоль стен. И небольшое возвышение вроде маленькой сцены, над которой висел зеркальный диско-шар. Именно на ней стояла обещанная шефами елка, а рядом разместились несколько картонных коробок, наверняка с игрушками и другими украшениями.

– Н-наряжать будем? – широко распахнув глаза, совсем как маленький ребенок, восторженно воскликнула Полина, откинула длинную челку, так, что стал виден оставшийся после аварии уродливый шрам на лбу, кинулась к сцене. – Я умею! Я не разобью!

– Поля! – устремился за ней Руслан Юнирович, нагнал, ухватил за руку, останавливая. – Пока еще не время. Потом. В первую очередь надо пообедать.

Полина обернулась, вскинула голову.

– Н-но ведь можно будет, д-да? И мне? – спросила, заглядывая ему в глаза.

– Конечно.

Разве Руслан Юнирович мог ей отказать? Тем более так и планировали – украшать елку всем вместе. Но позже.

Бросив грустный прощальный взгляд на манящие коробки, Полина послушно вышла назад в фойе и поплелась за географом. А елка осталась стоять в пыльном сумраке зала, такая же, как она, одинокая.

Полине было хорошо знакомо это чувство. Оно возникло и никуда не уходило с того самого дня, когда сначала они ехали в машине втроем, а потом родителей не стало.

Три минус два получилось один. Точнее, одна. И Полина мысленно пообещала елке обязательно вернуться. Как только представится возможность.

Столовая запросто могла бы вместить гораздо больше гостей. Часть столов даже накрывать не стали. Меню, конечно, изысками не баловало, но традиционные первое-второе-компот плюс булочка показались ребятам вкуснее, чем интернатские. Готовила тетя Тоня от души.

Полина, не прислушиваясь к чужим разговорам, торопливо выхлебала суп. Чем быстрее она пообедает, тем скорее вернется в зал. Ей непременно хотелось прийти туда первой, раньше всех, чтобы вволю налюбоваться блестящими шарами, покрытыми серебряным инеем шишками, колокольчиками, прозрачными цветными сосульками и прочими волшебными игрушками.

– Полька, а ты как считаешь? – сквозь мысли пробились обращенные к ней слова.

Она отвела взгляд от тарелки, недоуменно посмотрела на сидящую на соседнем стуле Юлю Рымову.

– Да чего ты у нее спрашиваешь? – с особыми многозначительными интонациями прошипела Ралина Хакимова. – Знаешь же.

Хорошо хоть, у виска пальцем не покрутила, как часто делали многие, но все равно немного обидно. И Полина нарочно уточнила, как всегда запнувшись на первом звуке:

– П-по поводу чего?

– Как думаешь, что нам здесь подарят на Новый год? – проговорила Юля, вздохнула мечтательно. – Я бы от «Ну, погоди!»[4] не отказалась.

– Ага, как же! – фыркнула Ралина. – Закатай губу обратно. Вручат, как всегда, мешок конфет – и харэ.

– Р-разве плохо? – Полина пожала плечами и опять перестала слушать, о чем болтали соседки.

Поспешно расправившись с компотом и булочкой, она выбралась из-за стола, торопливо, чтобы никто не заметил и не успел остановить, выскользнула из столовой и вернулась в зал к елке. Села перед коробками, с радостным предвкушением открыла одну, нетерпеливо отбросила лежащие сверху старые газеты и… не в силах удержаться, громко вскрикнула.

Осколки, осколки, только блестящие осколки! И сколько ни копайся в них, больше ничего не найти. Ни одной целой игрушки!

Полина открыла другую коробку. Всё то же. И лишь в третьей поверх осколков лежал огромный желтый шар. Единственный! Полина подхватила его дрожащими руками и только сейчас увидела, как по пальцам стекает кровь, сочившаяся из тонких порезов.

Буквально в одну секунду она окрасила желтый шар в ярко-красный. Полина завизжала от ужаса. Звук хлестал из горла, будто вода из сорванного крана. И кровь хлестала, постепенно заливая все вокруг.

Полина не услышала, как, ворвавшись в зал, испуганно закричала Лада:

– Поля! Полиночка! Что с тобой?

Не заметила, как она подбежала к ней вместе с Русланом Юнировичем. Только ощутила, как вожатая ее обняла, прижала к себе.

– Чш-ш-ш. Тихо, моя хорошая, тихо, – зашептала успокаивающе. – Все хорошо. Все в порядке. – Гладила по спине, покачивала, словно убаюкивала, совсем как маленькую. Потом осторожно потянула вверх. – Давай, поднимайся тихонечко. Сейчас пойдем в комнату, отдохнешь.

Руслан Юнирович, не понимая, почему чувствовал себя виноватым, может, потому, что не остановил девчушку, позволил раньше времени войти в зал, вмешался.

– Я донесу, – заявил уверенно, не дожидаясь одобрения наклонился, подхватил Полину на руки, легко распрямился.

Та всхлипывала и испуганно косилась на закрытые коробки с елочными украшениями. Бормотала что-то бессвязное про осколки, про желтый шар, про елку, которая не хотела остаться одной.

Руслан Юнирович стремительно зашагал к дверям, затем к лестнице. Лада шла следом.

В коридоре второго этажа толпились ребята, строили догадки, что могло произойти. Географ притормозил нерешительно, вопросительно оглянулся на Ладу:

– В какую комнату нести?

Та растерянно повертела головой. Она тоже пока не запомнила, кто где разместился. Хорошо, Юля Рымова подсказала.

– Сюда, – окликнула, призывно помахала рукой. – Полина с нами живет.

Пройдя в комнату, Руслан Юнирович усадил Полину на ближайшую кровать. Лада устроилась рядом, опять обняла, но успокоить девочку никак не получалось. Она не поддавалась уговорам, с головой погрузившись в собственный кошмар, плакала и жалобно причитала на одной ноте. Ласковые слова, словно скупые капли дождя, падавшие на растрескавшуюся почву, не приносили никакой пользы.

Потом в комнате появился Павел, поинтересовался осторожно:

– Что тут у вас? – Но сам понял, без объяснений, предложил: – Может, я попробую? Не зря же учусь. – Пристально посмотрел Ладе в глаза, произнес негромко: – Доверишь?

Она даже не засомневалась. А почему нет? Он ведь действительно специалист, пусть и будущий, но, судя по его отношениям с учениками, уже и сейчас отличный. Тем более от вида безутешно рыдавшей и вздрагивавшей Полины сердце разрывалось и ныло.

Лада поднялась, уступая Павлу место.