Не дрогни - Стивен Кинг

Лью Уорик перебегает через поле, хватает Дингли и толкает его на землю.

– Не веди себя как придурок, не подливай масло в огонь, – говорит он, но ущерб уже нанесён.

Болельщики пожарных слетаются с трибун, готовы к драке. Кто-то падает и поднимается, кто-то падает и на него наступают. Игроки обеих команд встречаются в центре поля. Громкоговоритель пищит и пытается призвать к порядку, но звук резко обрывается визгом обратной связи. Призывы к здравому смыслу уже ничего не изменят. Люди в толпе – многие подогретые пивом, вином и более крепкими напитками – начинают избивать друг друга. Это не безобидная потасовка в зале Минго, это серьёзная драка.

В фоле, южнее первой базы, Иззи катается взад и вперед, в агонии держась за сломанное плечо, забытая всеми, пока Том Атта не поднимает её.

– Давай-ка уведу тебя отсюда, – говорит он, и, проходя мимо Рэя Дарси, добавляет, – Перестань бить этого пожарного, офицер. Этот чёртов зануда уже без сознания.

Полицейская машина медленно въезжает на поле, мигалки мигают, сирена воет. Болельщики «Шлангов» окружают её, останавливая движение. Другие начинают качать машину и в итоге переворачивают её набок в левом поле.

Наступает хаос.

7

Бетти Брэди проходит мимо куч с униформами и футбольным снаряжением и выглядывает в дверь. Она не знает, что произошло, и ей всё равно. Главное – путь внезапно, словно по волшебству, свободен. Всемогущий Иисус услышал её молитву.

Пока что, кажется, даже охотники за автографами исчезли, но она знает, что они вернутся. Нельзя терять ни секунды.

Она ещё раз оглядывается, чтобы убедиться, что всё в порядке, и начинает медленно бежать к круглой крыше катка, возвышающейся над окружающими деревьями, прижимая сумку к груди одной рукой. За ней тянется последний и очень настойчивый еБэйщик – очкарик, которого Холли узнала бы по Айова-Сити, Давенпорту и Чикаго. В одной руке у него плакат с изображением молодой Сестры Бесси у театра «Аполло».

Он зовёт её:

– Только один, только один!

Бетти не слышит его. Шум толпы – сердитые голоса, испуганные крики, стоны боли, гул кричащих мужчин и женщин – усиливается. На краю леса она останавливается и достаёт из сумки пузырёк с таблетками для сердца.

Она принимает три таблетки, надеясь, что они отложат сердечный приступ, которого она избегала последние восемь-десять лет жизни, по крайней мере до того, как она сделает то, что должна.

– Держись, старая дрянь, – говорит она своему сердцу. – Держись ещё немного.

Она достаёт из сумки пистолет Рэда.

– Сестра Бесси! – кричит очкарик-еБэйщик. – Я твой огромный фанат! Мне не удалось достать билет на твоё шоу! Подпишешь...

Она поворачивается, держа пистолет в руке, и хотя оружие не направлено прямо на него – не совсем – очкарик-еБэйщик решает, что на самом деле он вовсе не такой уж и большой фанат. Он разворачивается и убегает, но при этом держит плакат. Подписанный, на eBay или другом аукционе он мог бы стоить как минимум четыреста долларов. Четыреста, по крайней мере.

8

Перед тем, как Джером сможет ворваться в драку (которая теперь охватывает всё поле) и начать разнимать людей, Рэд Джонс хватает его за руку.

– Бетти, – напоминает он, – если её нет здесь, тебе, наверное, стоит за ней пойти.

Джером смотрит на него, нахмурившись.

– Зачем ей уходить? Она же всё ещё в гримёрке, верно?

– Хотелось бы в это верить, но я так не думаю. Она взяла мой револьвер.

– Что?

Джон Акерли, с кровью, льющейся из носа и рта, вваливается через ворота напротив центра поля.

– Чёртовы пьяницы! – кричит он. – Какой-то идиот дал мне под дых, посмеялся и упал! Ненавижу этих пьяных!

Джером его игнорирует. Берёт Рэда за худые плечи.

– Какой револьвер? Зачем он ей понадобился?

– Мой 38-й. Не знаю зачем. С ней что-то не так. Мне следовало сказать тебе раньше. Старый дурак не мог решиться. Я собирался рассказать после национального гимна, но потом подумал: «Чёрт, столько людей хотят фотографий и автографов, она никогда не выберется». Но теперь… – он качает головой. – Старый дурак, у меня вместо мозгов соус. Револьвер заряжен и, похоже, она собирается кого-то застрелить.

Джером не может поверить в это. Они возвращаются в гримерку, оставляя болельщиков «Пистолетов» и «Шлангов» разбираться самим. Дверь в гримёрку открыта. Блестящие брюки-клёш и звёздная лента свалены на пол. Бетти нет. Теперь он может в это поверить.

Он отступает и видит, как мужчина в очках бежит к софтбольному полю, таща за собой плакат, словно хвост воздушного змея. Он смотрит на Рэда и Джерома и говорит:

– Я попросил автограф, а она направила на меня револьвер! Она сошла с ума!

– Где она? – спрашивает Джером.

Очкарик-еБэйщик указывает рукой.

– Знаю, некоторые знаменитости не любят охотников за автографами, но револьвер?..

Джером бежит к деревьям. Оказавшись в чаще, он видит Бетти чуть впереди – она сидит на скамейке у пикникового столика, голова опущена, бледная и измученная.

9

В здании катка Триг сидит на трибуне плечом к плечу с Кейт Маккей. Лента на её рту пропиталась кровью и ослабла, чему помог её язык.

– Знаешь, – говорит он, – у тебя есть хорошие мысли.

– Отпусти их, – отвечает она грубым, хриплым голосом. Пытается кивнуть в сторону двух молодых женщин, связанных у штрафной скамьи. Голова слишком туго перевязана, чтобы повернуть больше, чем на дюйм-два, поэтому она просто бросает взгляд в их сторону. – Я та, кого ты хочешь, та самая знаменитость. Так отпусти их.

Триг погружается в воспоминания о том, как сидел на этих же трибунах с отцом. Как отец сжимал его руку так, что оставлял синяки. Как иногда обнимал его во время перерывов. Голос Кейт возвращает его в реальность. Он смотрит на неё с удивлением:

– Откуда у тебя такое самомнение, женщина? Ты выросла такой или родилась?

– Я просто… – пытается ответить она.

– Ты не та, кого я хочу, ты просто оказалась рядом. Тут дело не в славе, а в вине. Именно