Золото в смерти - Нора Робертс
— Сэкономь мне время. Поминки начнутся в восемь, на его любимом маршруте для пробежек. Я смогу сесть на шаттл к девяти. Почему бы мне не взять тебя с собой на обратном пути? Пожалуй, понадобится небольшое давление, чтобы загнать Грейндж на интервью.
— Я бы сказал, что если Уитни свяжется с советом попечителей или с президентом школы — как там у них это устроено — это изрядно помогло бы.
— Хм. Наверное, так и есть. Жестковато, но…
— Играй на своих сильных сторонах, дорогая.
— Приму это за комплимент. — Она взглянула на последний кусочек фрикадельки. — Интересно, кто же додумался до этой гениальной идеи — слепить из фарша такой шар. За это им памятники ставить надо.
— Думаю, в нем не только мясо.
— Не говори мне этого. — Она откусила кусок. — Лучше не знать. Тем более ты в готовке ни на грамм не разбираешься, так что пусть это будет просто мясной шарик.
— Наверное, так даже лучше. А раз уж ты с ужином справилась, то я займусь посудой.
Возвращаясь к своему командному центру с чашкой кофе, она подумала, что никто, кто не знает Рорка по-настоящему — а он платит зарплату почти всему населению Уругвая — не поверит, что он сам моет посуду.
Ты по-настоящему не знаешь человека, пока не узнаешь его, подумала она. А потом вспомнила Лотту Грейндж. Ее впечатления о ней: холодная, сексуальная, амбициозная, возможно, жадная. Но там точно был ум и немалый профессионализм. Никто не становится директором престижной школы, пролезая по лестнице лишь за счет интриг и связей. По крайней мере, надолго.
Идея Рорка — обычно он придумывал что-то стоящее — использовать влияние Уитни, чтобы устроить интервью, казалась разумной, и она отправила ему запрос.
Затем занялась проверкой Кендэл Хейворд — жуликоватой задиристой старшеклассницы с плохой репутацией. Ева знала такой типаж — они не редкость ни в элитных частных школах, ни в обычных государственных.
Хейворд закончила школу, пару лет отучилась на общих специальностях в Мэрилендском университете, но бросила учебу и начала работать с мамой в организации мероприятий. Теперь она жила и трудилась — к счастью — в Ист-Вашингтоне.
Летом прошлого года объявила о помолвке с помощником конгрессмена — парнем, который, по всей видимости, имел деньги, громкую фамилию и большие амбиции. Ева решила, что стоит совместить приятное с полезным и сделать эту поездку особенно результативной.
Она тщательно просмотрела заметки Руфти, выискивая проблемных учеников, отстраненных от занятий или забранных родителями. Остановилась на одном: Маршалл Коснер. Перевелся из Голда, чтобы закончить последний семестр в академии Бриджпорта в Вермонте — где жили его бабушка и дедушка по матери. Продолжил семейную традицию изучать право, став четвертым поколением юристов, но, в отличие от предков, так и не поступил в Гарвард.
Сейчас Коснер работает стажером в семейной юридической фирме в Нью-Йорке и еще не получил степень юриста.
Судя по всему, у него впереди еще много работы. Возможно, одной из проблем стала реабилитация в дорогой и закрытой клинике — после двух арестов за нелегальные действия, но без тюремного срока.
Затем последовала еще одна реабилитация — физическая — после того, как он в состоянии опьянения разбил машину и себя самого.
Некоторые наркоманы умеют «готовить» наркотики самостоятельно, подумала она. Возможно, Коснер изучил химию больше на улице, чем в школе.
Она продолжила просмотр имен и снова остановилась на заметках Руфти. Пристально посмотрела на Стивена Уитта — бывшего парня Хейворд, хорошего друга Коснера и, по словам Руфти, главаря задир.
Как и Коснер, он перевелся в первые недели Руфти, но — что интересно — в школу Лестера Хенсена. Она откинулась на спинку кресла и подумала. Он пошел в ту же школу, где Грейндж стала директором.
Закончил учебу в десятке лучших, продолжил изучать международные финансы в Северо-Западном университете — семейная традиция. Работает в маленькой, но престижной фирме на Уолл-стрит, одновременно получая магистерскую степень.
У него нет криминального прошлого, что с учетом его истории казалось подозрительным. Она задумалась, поддерживают ли они связь с ребятами из Голда.
Рорк вернулся, и она отвлеклась от размышлений.
— Мигель Родригес, — начал он. — Уже два года работает у меня в системе, пользуется программой повышения квалификации. Он учится на докторскую степень онлайн через MIT, должен закончить к концу года.
Его руководитель считает его ценным сотрудником — молодым человеком с интересными идеями, безупречной работой и серьезными навыками. Мы взяли его прямо после учебы. Он попросился работать в Нью-Йорке, хотя мы предлагали Мадрид — семья у него здесь.
Он сел на край ее командного центра. — Руководитель уверен, что у него большое будущее. Билингв, надежен, по уши влюблен в одну молодую инженершу, но слишком застенчив, чтобы пригласить ее на свидание.
— Ты запомнил?
— Мы старались быть тщательными. Сообщи, когда захочешь с ним поговорить — и мы организуем встречу в Центральном.
— Я этим занимаюсь. Одна из «злобных девчонок», которая травила твоего парня, теперь живет в Ист-Вашингтон — с ней тоже поговорим. У меня есть еще два имени из заметок Руфти, оба из Нью-Йорка. Один из них перевелся в школу Грейндж после прихода Руфти.
— Вот это совпадение, да?
— Да. Следовал ли он за Грейндж? Предложила ли она родителям и их щедрым кошелькам свои услуги? Другого отправили в Вермонт — к бабушке с дедушкой — в интернат, там не так весело. Еще один попал в Северо-Западный и теперь работает в семейной финансовой фирме. Международные финансы.
— Как называется фирма?
— Уитт Групп.
— Знаю ее. Брент Уитт — скорее всего отец твоего подозреваемого.
— Пока он скорее «интересуемое лицо», но да, это отец.
— Отец, дед и дядя — вместе с сыном и, кажется, кузеном — составляют ядро компании. Очень закрытая тусовка. Минимальный взнос для клиента — если я не ошибаюсь, пятьдесят миллионов.
Ева откинулась назад.
— Ты у них?
— Нет, — он взял ее остывший кофе, сделал глоток, но так и поставил его на стол. — Было время, когда я едва мог наскрести несколько тысяч для инвестиций.
— И
