Магрибский колдун - Елена Анатольевна Леонова

— Да-а-а! Она сразу всё поняла, хотя и не узнала меня. Представляете, она меня забыла! — со злостью в голосе произнёс Нестеров.

Саблину нечего было ответить. Ему вдруг нестерпимо захотелось на свежий воздух.

Автозак затормозил. Конвоиры открыли дверь.

— Приехали, — сказал один из них.

Следователь встал и выпрыгнул из машины. Он вдохнул осеннюю вечернюю прохладу, провожая взглядом Савелия, которого уводили полицейские.

Перед ним возвышалось серое здание отделения. Окна мерцали тусклым жёлтым светом. Саблин знал, что его там ждут. Он достал телефон и набрал номер Тимофеева. Короткие гудки, и в трубке раздался низкий голос: «Лёш! Ну?! Задержал?»

— Задержал, товарищ полковник. Сейчас в участке.

— Чёрт возьми! Молодец! Жду отчёт. Не затягивай, — Илья Ильич сделал паузу, — и отдохни.

Саблин вошёл в здание. Дежурный кивнул ему.

Следователь поднялся в свой кабинет.

Там его уже ждали. Максимова отошла от окна, а Виктория встала со стула и сделала несколько шагов навстречу майору.

— Как Саша? — спросила Дина.

— Жить будет, — Саблин прошёл к столу и устало опустился в кресло. Его лицо в ссадинах после борьбы с Нестеровым выглядело мрачным.

— Вы его задержали? Он в участке? — спросила Виктория.

— Да.

— Признался?

— Признался, — Саблин вздохнул и достал сигареты.

— Мы задержали Нестерову, — сообщила Дина.

— Где?

— На вокзале. И уже допросили.

Саблин заинтересованно посмотрел на женщин, закуривая.

— И как прошло?

— Виктория выжала из неё всё, — произнесла Дина, улыбнувшись.

— Молодцы.

— Её надо обследовать. Могу предположить, с Нэлли тоже не всё в порядке в плане психики. Можно мне сигаретку? — спросила с улыбкой Колесникова.

Саблин протянул женщине пачку.

— Она виновата во всём случившимся с братом, — пояснила Максимова для Саблина. — Её подруги унижали мальчика, а она позволяла им. Пыталась наказать его за то, что он хотел быть мужчиной и проявлял интерес к её однокурсницам.

— Савелий тоже мне рассказал мало приятного. Как он говорит, убийство в Танжере было случайным. Он хотел взглянуть на реликвии. А вот Лера, по его словам, спровоцировала в нём давнюю ненависть к Потаповой, Терентьевой и Самедовой.

— Нет, — покачала головой Виктория, — катализатором стала археолог. Просто Нестеров этого не осознаёт. Решиться на первое убийство, на самом деле, сложно даже для преступников. Но если этап пройден, дальнейшее лишь является следствием.

Оставшись один в кабинете, Саблин откинулся на спинку кресла, чувствуя, как ноют плечи, гудят виски и саднят раны на лице.

Вокруг него витала тишина, густая и приятная. Спокойная.

На столе теперь, словно обломки, громоздились папки с материалами дела: фотографии, протоколы допросов, экспертные заключения.

Следователь закрыл глаза, пытаясь отгородиться от образов, среди которых он жил последнюю неделю: свечи, маски из воска, заброшенные, безлюдные места. И вот наконец преступник задержан. Дело можно закрывать.

Майор открыл глаза. Усталость накатывала волнами. Он чувствовал себя выдохшимся. Но в глубине души сквозь пелену измотанности пробивалось чувство удовлетворения. Он остановил убийцу. Больше никто не пострадает.

Саблин теперь сидел один на один со своей усталостью, с мыслями и победой, доставшейся ему ценой огромных усилий и бессонных ночей.

Он глубоко вздохнул. Завтра его ждёт новый день, новые дела, новые преступления. Но сегодня он мог позволить себе немного отдохнуть и… просто быть.

Быть человеком, который сделал свою работу. И сделал её хорошо.

Глава 62. Москва. Несколько дней спустя. 21.30

Шумный рабочий день в отделении давно закончился, кабинеты и коридоры опустели, лишь за толстыми стенами несла свою вахту дежурная смена.

Но в одном из кабинетов ещё горел свет.

Саблин сидел в полумраке и курил. Приятно было слышать лишь мягкий гул за окном, доносящийся с вечерних улиц. В такой момент можно погрузиться в свои собственные мысли, почувствовать себя, отделить важное от будничного. Он наслаждался этим мгновением затишья, редким островком спокойствия в бушующем океане преступности. Это было время для перезагрузки, для восстановления сил, чтобы завтра вернуться к своей непростой работе.

Следователь собирался домой. Надо было встать и выключить свет, но он замер, глядя в окно на мерцающие огни города. В голове вновь всплыло её лицо, мягкие черты, глаза цвета летнего неба, заразительный смех. Ханна.

Вздохнув, он потянулся к телефону.

— Да? — раздался голос Вильхельм.

Следователь собрался с духом.

— Привет, это я. Извини, что так поздно, — произнёс он на немецком и, сделав глубокий вдох, продолжил, — Ханна, я… я должен тебе кое-что сказать. Давно хотел, но всё никак не решался. Я люблю тебя.

Время, казалось, остановилось. Тишина в трубке давила на барабанные перепонки, словно тонны свинца. Саблин затаил дыхание, ожидая ответа, который мог изменить его жизнь навсегда. В этот момент вечер перестал быть тихим. Он превратился в бушующую внутри него бурю надежды.

Секунды бежали, а женщина молчала. Следователь готов был провалиться сквозь землю, лишь бы уже не слышать ни слова. Он начал жалеть о своём порыве. Зачем это сделал? Зачем разрушил эту хрупкую гармонию, которая существовала между ними? Теперь всё изменится. Независимо от её ответа, всё будет по-другому.

Наконец тишину разорвал её тихий голос.

— Алекс… Я… я не знаю, что сказать.

Саблин выдохнул. Это не было ни отказом, ни согласием. А… чёртовой неопределённостью. И эта неопределённость, пожалуй, казалась самым страшным.

— Я понимаю. Ты не обязана ничего говорить. Просто… Хотел, чтобы ты знала.

— Мне… мне тоже нужно тебе сообщить одну вещь, — она вновь замолчала, но перед тем, как следователь успел представить варианты её ответа, Ханна продолжила. — Я жду ребёнка.

Мир вокруг Саблина буквально замер. Слова Вильхельм врезались в него, как осколки стекла. Ребёнок. Она ждёт ребёнка. Не от него.

— Поздравляю. Я рад за тебя, — на автомате пробормотал Саблин, чувствуя, как внутри всё обрывается.

Рад?! Да он был раздавлен! Разочарован! Потрясён! Всё, о чём так долго думал, миллионы раз прокручивал в голове, его надежды, которые втайне лелеял, рухнули в одно мгновение!

— Спасибо, — сказала Ханна. В её голосе ощущалась какая-то неловкость.

— Что же, ладно. Тогда… Мне пора. Был рад тебя услышать.

— Алекс…

Следователь сбросил звонок.

Он медленно опустил телефон и развернулся на кресле к окну. Глядя на серый вечерний город, Саблин почувствовал себя потерянным. Женщина, которую полюбил, ждёт ребёнка от другого. И он, следователь, привыкший распутывать самые сложные преступления, оказался совершенно бессилен перед этой простой, но такой болезненной правдой.

Чёрт! Зачем вообще ей позвонил?! Наверное, лучше было бы ничего не знать. Хотя… Недосказанность в отношениях с Вильхельм давила, но давала призрачную надежду, которой, как он теперь знал, и не было. Может, всё к лучшему? Следователь машинально провёл рукой по щетине