Шторм на «Лазурном берегу» - Кристин Казон
— Вы пчеловод? — прямо спросил Дюваль.
— Да: Это мое хобби, я занимаюсь им параллельно с работой в лесничестве. Но оно отнимает у меня все больше и больше времени. Потому что я стремлюсь все делать правильно. Я подумал, что Алиса могла бы взять на себя какую-то часть обязанностей либо, скажем так, я мог бы разделить с ней эту ответственность, понимаете? — Он потер подбородок и продолжил: — Но ничего не получилось. С самого начала все пошло наперекосяк. Она очень невнимательна. Притворяется, что любит природу, но я в ней этого не чувствую. Ее как будто здесь нет. Она постоянно сидит в своем смартфоне, курит почти без остановки. Работает ли она в саду или ухаживает за пчелами, она витает в облаках. Нельзя одновременно заниматься пчелами и сидеть в «Ватсапе», — он помрачнел. — Разумеется, ее ужалили. Она много суетится: быстро ходит, машет руками. А пчелам нужны плавные движения, спокойствие, доброта, иначе они думают, что на них собираются напасть, и ведут себя соответственно. Алису ужалили два или три раза, но и это не помогло. И тогда у меня опустились руки. Я люблю своих пчел, и то, что она не может с ними поладить, было для меня большим разочарованием.
Лесник выдержал паузу.
— Я думал, что она немного приведет в порядок мой дом, но и это занятие ей пришлось не по душе. Я не знаю, чем в таком случае она планировала тут заниматься. Это не какой-то там райский островок, где все тусуются и хорошо проводят время. По крайней мере, не для меня, казалось, настроение у Филиппа Лантуа совсем испортилось. — Добавьте к этому абсолютно нездоровый образ жизни. Не понимаю, как у нее это все совмещается. Она спортсменка, но при этом пьет, курит, постоянно крутит свои косяки… Нет, я это не приемлю. Знаете, остров всегда был перевалочным пунктом для наркотиков. После того, как мой предшественник ушел на пенсию, и до того, как я сюда приехал, за лесом никто не присматривал. Слухи распространяются быстро, особенно среди преступников. Раньше они не сходили на берег, оставались на своих яхтах, но тогда они стали шляться по всему острову. С тех пор как я здесь, таких случаев меньше, я стараюсь бороться, даю понять, что остров охраняется, но все равно за всем не углядишь. Тот парень, которого вы вчера задержали, как раз из тех, кто любит ошиваться здесь, накуриваться, разводить костры, ночевать и разбрасывать по пляжу пустые бутылки.
В голосе Филиппа Гантуа звучала горечь.
Тут Дювалю пришла на ум одна мысль.
— Извините, что прерываю…
— Да?
— Вероятно, вы видели моторную яхту у пирса, «Кинг II», вы ее знаете?
Лесник покачал головой.
— Прежде я ее не видел, но знали бы вы, сколько кораблей всех возможных размеров появляется здесь за год! Мы ведь ближайшая к Каннам рекреационная зона, — он скорчил гримасу. —Чья она?
— Она принадлежит хозяину «Палм-Бич казино», но он был так щедр, что одолжил ее одному из своих корсиканских друзей. Туссену Орсини. Случайно, не слышали о таком?
— Нет, не знаю его. Он как-то связан с убийствами?
— Это мне неизвестно, но ничего нельзя исключать. В любом случае он связан с криминалом. Может быть, оружие, может быть, наркотики. Все что угодно.
— Ага.
— Но вы в курсе, что на этих роскошных яхтах часто обделываются темные делишки?
— Скажем так, меня это не удивляют. Я знаю, что на маленьких яхтах играют в азартные игры. Почему большие яхты должны быть исключением? Но то, что происходит на лодках, не моя ответственность, я отвечаю только за остров. У меня и тут забот хватает, скажу я вам.
— Точно. У нас та же проблема. Особенно если яхты бросают якорь в Каннском заливе, а не в гавани, закон над ними практически не властен. Таможня не может их контролировать, — Дюваль на мгновение задумался. — Давайте вернемся к Алисе… вы сказали, она принимает наркотики?
— Наркотики — это громко сказано. Она время от времени скручивает джойнты. Вы знаете, на острове официально запрещено курить. Я не курю и не пью алкоголь. Я замечаю, что мне трудно терпеть это в других людях. И это ужасно не соответствует тому, что делает Алису такой привлекательной.
Дюваль кивнул.
При нем Алиса курила только самокрутки, и что-то внутри комиссара мешало согласиться со словами лесника. Да, она вчера немало выпила, но ведь и он тоже. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не начать защищать девушку. Ведь, в конце концов, она еще так молода, у нее еще все впереди… Кстати, а сколько ей лет? Около тридцати? Далеко не все в таком возрасте стремятся остепениться. Многие еще хотят пожить в свое удовольствие.
— В общем, в какой-то момент я сказал, чтобы она съезжала. Алиса отправилась к Мориани, порыдала у него на плече, и он раскатал перед ней красную ковровую дорожку. Теперь у нее есть комната в его бистро. Но я знаю, что она снова повадилась ночевать здесь. Этому пора положить конец.
Дюваль наконец окончательно проснулся.
— Но позапрошлой ночью она спала здесь?
Филипп кивнул.
— Она была одна?
— Вроде бы да. Я сам не видел, но, — ответил лесник, ухмыльнувшись, — но я и не слышал ничего такого, из чего можно было бы заключить, что она не одна.
Дюваля бросило в жар, когда он подумал, как целовался здесь с Алисой сегодня ночью и они почти… слава богу, что только почти… Ему себя не в чем было винить.
— Вы знали, что у нее в тот вечер было свидание?
— А! — воскликнул Филипп Гантуа. — Нет, я не знал, но это на нее похоже.
— Разве вы не хотели бы узнать, с кем?
— Зачем? Мне это не интересно.
— Но я все равно скажу. У нее было свидание с одним из тех парней, которых убили на «Зефире» той ночью.
— Понятно.
— Вы не хотите узнать, с кем именно?
— Зачем? Я никогда не видел ни одного из них, знаете ли, не хожу в бистро. Я не пью алкоголь. Трудно иметь дело с теми, кто считает нормальным оставаться всегда подшофе. Я предпочитаю избегать таких ситуаций;
— Ясно, — сказал Дюваль, немного помолчал. — Значит, Алиса была одна той ночью?
— Да, я же уже
