Призрак Сомерсет-Парка - Б. Р. Майерс
Время словно застыло. Я увидела себя – вцепившуюся в дверную ручку, дрожащую в промокших ботинках, мечтающую сбежать. Я оказалась в ловушке в этой комнате, где смерть и отчаяние отпечатались на простынях. В плену дома с тонкими кривыми стенами, полного мрачных тайн. Я стояла перед женщиной, на которую мне было невыносимо смотреть, ведь все, что я видела, – это собственное будущее.
– Нет. – Я открыла дверь и выбежала в коридор, но maman была быстрее, чем я думала. Она вцепилась в мой локоть, будто тисками. Я не поддалась, пытаясь вырваться и почти волоча ее за собой. Каштаны, которые я уронила, покатились и запрыгали по лестнице. В конце коридора со скрипом открылась дверь, оттуда высунулась чья-то голова.
Maman во всех смыслах тянула меня на дно, будто якорь, а я жаждала свободы. Все мои обиды прорвались наружу. Это из-за ее поступков, ее выбора мы оказались на этом поле битвы.
– Тебе плевать на меня! – кричала я. – Ты ужасная мать!
Открылось еще несколько дверей, еще больше людей выглянуло на нас посмотреть.
А потом я сказала то, о чем думала глубокими ночами, зажимая подушкой уши.
– Хоть бы я не рождалась на свет! Хоть бы ты прыгнула за отцом в море в тот день, когда он умер!
Я знала, что эти слова разобьют ей сердце. Но в глубине души я чувствовала облегчение, извращенное торжество. Я успокоилась – лишь бы она наконец перестала меня тянуть, бросила попытки остановить.
Но maman вместо этого меня обняла.
– В тот день ты меня спасла, – всхлипнула она. – И с тех пор я жила благодаря тебе. Пожалуйста, перестань меня ненавидеть. Тебе суждено жить, ma petite chérie.
В ее голосе я не услышала мольбу – я услышала одну лишь муку. С раннего детства я всегда принимала ее слова за чистую правду – до этого дня.
– Нет! – Я вырвалась из ее объятий. Мне хотелось, чтобы она исчезла, так невыносимо тяжело было находиться с ней рядом. Хотелось, чтобы она поняла – нельзя все исправить одними объятиями.
Когда она снова потянулась ко мне, я отпрянула. Отступила ближе к лестнице, сжимая перед собой книгу, будто щит. Maman выхватила ее у меня.
– Это пустое, – отрезала она. Мать говорила решительно и полностью владела собой, не то что я. – Это истории о людях, которые никогда не существовали. Почему они тебя так волнуют?
Я вцепилась в книгу и хотела было вырвать ее у матери, но та уступать не собиралась. Яростно выдергивая томик у меня из рук, maman попятилась. Корешок зачитанной до дыр книги был хрупким. От наших усилий он разошелся пополам. Самое дорогое, что у меня было, разорвали на части. Посыпались на пол страницы. От рывка maman отпрянула, поскользнулась на каштане и опрокинулась.
Я непроизвольно бросилась к ней, но успела схватить только шаль. Все заняло секунды. И вот она уже недвижно застыла у подножия лестницы. Мне показалось, будто ее грудь дрогнула, и я взмолилась, чтобы maman подняла голову.
Вокруг принялись метаться девушки, некоторые побежали по лестнице к maman. Из гостиной вышла мисс Крейн. Она уставилась на безжизненное тело моей матери. Потом опустилась рядом на колени, окликнула ее. Книжные страницы огромными снежинками лениво падали на них свысока. Я попыталась к ним подойти, но кто-то велел Друзилле меня задержать. Спина мисс Крейн загораживала мне обзор, я больше не видела матери.
Кто-то отправился за доктором, но вместо этого вернулся с констеблем. У него была черная борода и такие же темные глаза-бусины, он пристально осмотрел меня с ног до головы. Шаль maman у меня отобрали, а на запястьях защелкнули наручники.
Мне не дали даже взглянуть на нее, но это было уже не важно. Я и без того знала правду. Знала, что она мертва, потому что половина моего сердца внезапно погасла.
В полицейском участке какой-то добряк набросил мне на плечи одеяло, но я все равно дрожала. Несколько девушек подтвердили, что это я толкнула maman.
Мисс Крейн отвела офицера в сторонку. Деньги перекочевали из рук в руки. Затем она подошла ко мне и помогла подняться.
– Возвращайся-ка домой, Дженни. Твоя комната ждет тебя. – По ее голосу я догадалась, что выбора у меня нет. Отныне я буду принадлежать ей.
Maman умерла, и прежней мне никогда не стать.
Глава 57
Я очнулась с пульсирующей головной болью, дрожа от холода и чувствуя за спиной что-то твердое. Поморгала, пытаясь сориентироваться в полумраке, но вокруг были лишь смутные тени. Все казалось незнакомым. Затем я поняла, что мое платье плавает в воде. Вскрикнув, я стала барахтаться, наконец нашла опору и сумела подняться. Мои запястья обхватывали тяжелые кандалы. От них к скале за моей спиной тянулись ржавые цепи. Я резко дернула, но цепи выдержали. Горячая боль обожгла обе руки, где кожа и без того была натерта. Накатила волна и коснулась моих колен. В воздухе пахло водорослями и гнилью. К стене был прикреплен только один факел. Сердце испуганно колотилось, и я стала всматриваться в пламя.
Вода прибывала и уходила, будто дышало само море. Нога соскользнула с камня, и под туфлей хрустнуло стекло. Прищурившись, я разглядела внизу отблеск разбитой лампы – той самой, которую уронила, когда приходила сюда в прошлый раз.
Я была на дне подземелья.
Я вспомнила о кости, что видела той ночью. Меня не первую заковали тут в цепи. С каждой следующей волной вода подбиралась немного выше.
Я ощупала стену, покрытую ракушечной коркой. Подняла взгляд и увидела в нескольких футах над головой линию прилива. Конечно, цепи туда не достанут. Я представила, как стою на цыпочках, тяну подбородок вверх и раздуваю ноздри, надеясь схватить последний глоток воздуха, пока не становится больше нечем дышать, кроме морской воды.
Всхлип сорвался с моих дрожащих губ. Я немного всплакнула, что лишь добавило каплю соли в мою могилу. Я злилась на себя. Нельзя сдаваться так легко!
– Представь, что это наручники Ригби, – пробормотала я.
Из локонов я вытащила несколько шпилек. Когда задела пальцами большую шишку, та отозвалась пульсирующей болью. Ее покрывала толстая корка – похоже, моя собственная засохшая кровь. Я вспомнила, что перед тем, как все померкло, видела змеиную голову трости мистера Локхарта.
Волны едва не сбили меня с ног, напомнив, что стоит пошевеливаться. К счастью, цепи
