Коллекция Энни Мэддокс - Шарлотта Брандиш
– Ну, про стены я тоже уже слышал, – перебил её Тревишем недовольно.
Исходя из опыта, такие гладкие и однотипные показания, услышанные от нескольких свидетелей по одному делу, наводили на мысли о сговоре, но вот что было тому причиной? Укрывательство преступника или желание отвести подозрения от себя? Или же это закономерный итог многолетних обсуждений, когда собеседники начинают смотреть на прошлые события глазами друг друга?
Ощутив желание вновь взглянуть на волосы мисс Данбар, инспектор разозлился и на себя, и на неё, и тон его стал совсем сухим и резким:
– В ночь пожара в Сент-Леонардсе вы слышали что-либо похожее на выстрелы?
– Выстрелы, сэр? – глаза свидетельницы округлились. – Нет, что вы! Хотя… Было так шумно… Нет, абсолютно точно нет, – уверенно заявила она, но вид у неё сделался встревоженный.
– Имеется ли в приюте оружие?
– Нет, конечно, сэр, у нас же тут дети!
– А у Томаса Хокли?
– Если и было, сэр, то он никогда ничего об этом не говорил.
– Может, вы или кто-нибудь другой видели у него что-то похожее на чехол от ружья? Во время уборки, например?
– В Сент-Леонардсе, инспектор, каждый держит свою комнату в чистоте самостоятельно. Это общее правило и для персонала, и для детей. И никто из дам не посещает комнаты джентльменов. Равно как и наоборот.
– Есть ли у вас предположения, почему ключ от подвала на Вестери-роуд оказался среди вещей мисс Мэддокс?
– Ни малейших, сэр.
– Подумайте хорошо, мисс Данбар, – нахмурился Тревишем. – Мне придётся внести ваши показания в официальные бумаги.
– Как вам будет угодно, сэр. Ничего другого вы от меня не услышите. И если мы закончили, то я должна вернуться к работе.
Когда гувернантка встала, в дверь постучали. Не дожидаясь ответа, в кабинет вошла крайне раздосадованная мисс Эппл и с порога принялась отчитывать Тревишема, точно безусого юнца:
– У миссис Мейси, инспектор, после вашего допроса всё из рук валится. Констебли перерыли весь сад и натащили в дом грязи, хоть клумбы высаживай. В мастерской мистера Бодкина теперь шагу сделать нельзя, всё валяется на полу, и сломаны дверцы у шкафчика с инструментами. Даже детские комнаты не пожалели, перевернули все постели, все корзины с игрушками. Долго ещё это будет продолжаться?
Никак не отреагировав на гневную тираду директрисы, Тревишем заявил:
– Вот это хорошо, что вы заглянули, мисс Эппл. Вы-то мне и нужны. Как так вышло, что вы дали Томасу Хокли рекомендации, хотя он не проработал у вас ни дня? Подделка рекомендательных писем, само собой, не относится к уголовным преступлениям, но весьма порицается, вы не знали?
Директриса заморгала, сбитая с толку, переглянулась с гувернанткой и ответила язвительно, не усмиряя досады:
– Я пожалела его, инспектор. Просто пожалела. Милосердие, вы слышали о таком понятии? Боже правый, инспектор! Да ему же было не больше двадцати! Совсем мальчишка. Его обнаружили в западном крыле здания, голодного, в лохмотьях. Взять Томаса в Сент-Леонардс я не могла, штат на тот момент был уже укомплектован. Отмыть, одеть, подкормить и дать ему рекомендации, чтобы он мог зарабатывать на жизнь честным трудом – это что, по-вашему, преступление? Арестуете меня за это? – поинтересовалась она, сверкая глазами-льдинками и приподняв одну бровь.
У Тревишема вдруг резко и беспощадно разболелась голова, и он счёл за лучшее отступить.
Когда директриса с гувернанткой вышли, и в Сент-Леонардс вернулся сержант с отчётом баллистиков и предварительным заключением о вскрытии, проклятая голова разгуделась словно колокол, и ему пришлось послать за стаканом воды.
Слабая надежда инспектора на то, что Энни Мэддокс умерла от естественных причин, ожидаемо не подтвердилась, а это значило, что и шансы Филиппа Адамсона всё ещё пребывать среди здравствующих весьма невысоки.
Глава семнадцатая, в которой сержант Добсон не упускает случая составить компромат на старшего инспектора Тревишема, а Оливия Адамсон заключает сделку и врывается в чужой дом посреди ночи
– Не пойду, и не просите! Что хотите со мной делайте, а я и шагу туда не ступлю, пока полицейские не уберутся! Чай ещё им таскай, тоже мне!
Миссис Мейси повернулась ко всем спиной и яростно застучала ножом по доске. Кругляши очищенной моркови полетели в разные стороны, но кухарка, казалось, этого не замечала.
Стрельнуло масло в огромном сотейнике. Младшая гувернантка и директриса переглянулись. Никому не хотелось идти к инспектору и вновь подвергаться унизительным допросам.
– Давайте я отнесу, – небрежно предложила Оливия, вздохнув. – Заодно узнаю, когда мы сможем забрать декорации из дальней кладовки. Мисс Лавендер настаивает, чтобы мы их перекрасили, а то получается мрачновато. И голову чудовища надо будет переделать. Может, уши позабавнее к ней пришить, или ещё что.
– Никакой мрачности! – решительно одобрила мисс Эппл. – Берите всё, что понадобится, мисс Адамсон. Уши так уши. Краски, любые ткани, золочёную тесьму – берите, не жалейте! Сёстрам они всё равно без надобности. И заварите наш лучший чай, тот, что мы держим для попечителей, – подумав, приказала директриса. – Не в наших интересах настраивать полицию против себя, а я, признаюсь, была несколько резковата. Тем более у инспектора был такой измученный вид. И кого-то он мне… Вспомнила! – она щёлкнула пальцами, бесхитростно обрадовавшись, что быстро извлекла из памяти искомое. – Теренс Маллиган! Хороший был мальчишка, старательный, со светлой головой, но очень уж любил, когда его хвалят.
Когда Оливия с подносом, нагруженным чашками, блюдцами и чайником (простым, фаянсовым, который мисс Гриммет с мстительной усмешкой выудила из недр буфета и который уже давно не использовали из-за оббитого по краям носика) вошла в кабинет, инспектор с сержантом о чём-то тихо совещались. Лица их не скрывали озабоченности, и Оливия поняла, что добрых вестей ждать не стоит. Поднос в её руках дрогнул, и чайные ложечки жалобно звякнули.
От сержанта Тревишем избавился сразу, послав его с проверкой к констеблям, и, только Добсон вышел, как он, сделав знак, чтобы Оливия плотнее прикрыла дверь, угрюмо распорядился:
– Я бы хотел, мисс Адамсон, чтобы вы немедленно покинули Сент-Леонардс. Появились новые обстоятельства, и находиться здесь небезопасно.
– Сэр, вы же понимаете, что я этого не сделаю. – Оливия присела напротив, стараясь выглядеть как можно спокойнее, чтобы реабилитироваться в глазах инспектора после утренней вспышки. – Пока Филипп не обнаружен живым или… Пока я не увижу Филиппа собственными
