Тень чупакабры - Алёна Моденская
— Что случилось? — резко спросил Новиков, пытаясь придать тону строгости.
Пацан только что-то проблеял. А Кристина спокойно произнесла:
— Это живодёры. Они на днях голубя убили, а теперь котёнка поймали. Вон он, на дереве.
Действительно, на верхних ветках яблони сидел маленький трёхцветный котёнок и круглыми испуганными глазами смотрел на людей.
— Она всё врёт! — ревел пацан.
— Вообще-то разорванных голубей много раз находили, — поморщилась Герда.
— И чё?! — мальчишка наконец сумел подняться на ноги. Он попытался пнуть Кристину, но промахнулся. — Я всё отцу скажу, он тебя саму порвёт!
— Валяй, — тихо проговорила Кристина, глядя на котёнка.
— Да я тебе уши отрежу! — продолжал выплёвывать кровавые сгустки пацан.
— Ты доживи сначала, — наконец обернулась к нему Кристина.
— Не жить тебе, мразь.
— Тебе тоже.
— Так, хватит! — рявкнул Новиков. Мальчишке приказал: — Иди домой!
— Ты вообще кто такой?! — задиристо прокричал пацан.
— Я — капитан угрозыска, — навис над ним Новиков. — Ещё слово скажешь, в камере тебя закрою за нарушение порядка.
Пацан выплюнул очередную кровавую массу и пошёл прочь от их дома.
— И кто у него родители? — спросил Новиков у Артёма и Герды.
— На заводе работают, — ответила Герда, тоже глядя ему вслед. — Отец мастер цеха, а мать — контролёр. Отец, правда, срок мотал. Но за что — не знаю.
— Надо бы узнать, — пробормотал Новиков. И обернулся на треск. Успел заметить, как Кристина, прижав руки к груди, полетела с подломившейся ветви яблони спиной вниз. Артём успел допрыгнуть до неё и поймать на руки.
— Спасибо, — улыбнулась Кристина, когда Артём поставил её на ноги. Оказалось, к груди она прижимала того самого трёхцветного котёнка.
Герда успела бесшумно исчезнуть.
Поздним вечером июньского дня Новиков возвращался от Зыковой. Она договорилась, чтобы ему и Артёму продлили больничные. А ещё наотрез отказалась просить начальника режима всё-таки разрешить Выпускные вечера, хотя Новиков настаивал на обратном.
Парк закрыли, все танцплощадки тоже. Молодёжь ходила мрачная, подростки по вечерам собирались во дворах, откуда их гоняли милиционеры и дружинники. Назревал выплеск недовольства.
Новиков топал пешком по вечерней Божедомке. Из одного двора доносились песни под гитару. Туда свернула пара крепких ребят, возможно, из тех, что были приставлены следить за Кристиной. Новиков так решил, потому что уже минут десять впереди светлело её платье. Он специально не прибавлял шаг, чтобы следовать за ней по пятам. Должна же она как-то себя выдать. А то — две недели слежки, и всё впустую.
Из подворотни выскользнула тень, в пару больших шагов нагнала Кристину, взмахнула руками. Раздался визг, Новиков бросился вперёд.
— Стой, стрелять буду! — прокричал Новиков на бегу.
Тень обернулась, вскочила и бросилась в проход между домами. Новиков добежал до Кристины, она прижимала к груди окровавленную руку. Кивнув ей, Новиков помчался следом за тенью.
Между домами, потом налево. Тень ловко перемахнула через штакетник. Новиков — за ней. Правда, чуть штаны не порвал. Бревно для выбивания ковров, верёвка для белья.
Новиков всё силился рассмотреть того, за кем гнался. Свободная куртка, капюшон. Странно, что не слетает. Вроде молодая фигура, но мужчина или женщина — не ясно.
Детская площадка, снова штакетник. Тень нырнула за угол, потом — между домами, и снова за угол. Новиков побежал следом и в узком проходе между домами упёрся в тупик. Кирпичная кладка забора в два метра и густые заросли сирени. Сколько Новиков ни осматривался, ни рыскал вокруг — пусто. Тень исчезла. Ясно, это кто-то из местных. Хорошо знает Божедомку, поэтому Новиков и проиграл.
Новиков потоптался ещё, осматриваясь, и вернулся к Кристине. Вокруг неё уже толпились люди, громче других голосила Герда. Увидев Новикова, она пошла прямо на него.
— Да что же такое происходит, товарищ капитан, а?! Сколько это ещё будет продолжаться?! — И она указала измазанной кровью рукой на Кристину.
— Откуда у вас кровь? — спросил Новиков, кивая на её руку.
— Я жгут наложила, чтобы она тут не окочурилась. Из своего ремня, между прочим. — И Герда указала на болтающиеся свободные брюки.
— Как вы вообще тут оказались?
— Мы с ребятами собрались отметить сдачу экзамена. Вы же нам теперь запрещаете на танцы ходить.
— Ах, вот ты где, тварь! — Какая-то растрёпанная женщина будто выскочила из-под земли и налетела на Кристину, которую только-только подняли на ноги. Она пыталась достать художницу широким ремнём с пряжкой, и даже дружинник не мог её унять. — Так тебе и надо, змея!
— Так, вы ещё кто? — спросил Новиков, когда второй дружинник сумел-таки встать между Кристиной и разъярённой женщиной.
— Я — кто?! — голосила женщина. — Я советская гражданка, ударница, коммунистка, а вот это кто такая?! Буржуйка недобитая! Кто дал ей право детей калечить?! А?!
— Это мамаша того пацана-живодёра, — раздался у Новикова под ухом голос Герды.
— Она моему мальчику зубы выбила, да ещё угрожала! — продолжала кричать на всю улицу ударница-коммунистка. — Да её саму удавить надо!
— Рот закрой! — вдруг раздался крик Кристины. Голос у неё оказался такой звучный, что, пожалуй, вся Божедомка услышала.
— Что?! — взвилась тётка.
— Закрой! Свой! Поганый! Рот!
У Новикова аж колени от этого жуткого голоса подогнулись.
— Да я тебя посажу! — снова махнула ремнём мамаша живодёра.
— Доживи сначала, — прошипела окровавленная Кристина, сверля тётку мрачным взглядом разноцветных глаз. И свистящим шёпотом добавила: — Понаплодили выродков.
— Что?! — заорала тётка, брызжа слюной. — Вы слышали? Слышали?! Она кого выродками называет! Пионеров?! Детей пролетариата?! Ты, мразь вонючая, интеллигентка паршивая, да тебя расстрелять надо!
— Смотри, как бы тебя раньше не расстреляли вместе с твоим ненаглядным отродьем. — Взгляд у Кристины стал безумным. — А то неровён час крыша на вас рухнет или земля под ногами разверзнется. Зарыть бы вас в неё живьём.
— Да ты… — задохнулась тётка.
— Хватит! — рявкнул Новиков. И уже спокойнее добавил: — Врача вызвали? — Кто-то сказал, что да. — Хорошо. Сергомасову — в больницу. Остальных — в отделение. Там будем разбираться.
— Нас-то за что?! — возмутился какой-то парень из числа друзей Герды.
— Как свидетелей.
— А, тогда ладно.
— А я как же?! — заверещала тётка.
— И вы тоже, — устало вздохнул Новиков. — Подадите заявление. Или что вы там хотели.
— Мразь эту удавить я хотела.
— И на вас тоже протокол составлю за угрозу нанесения телесных повреждений, если не прекратите.
Мамаша живодёра наконец замолчала. Приехала «скорая», и Кристину увезли в больницу. Оказалось, у неё несколько глубоких резаных ран. В
