Девушка из третьего вагона - Яна Черненькая
– Спасибо, сэр, – обрадовалась мисс Стаутон.
– Вы принесли две чашки, – заметил Беккет. – Не желаете к нам присоединиться?
– С вашего позволения, джентльмены, я отправлюсь спать, – смутилась девушка.
Возражать никто не стал – расспросы мисс Стаутон лучше было отложить на потом, иначе она опять могла разрыдаться, а утешать ее Даниэль не хотел. Он вообще терпеть не мог женские слезы и истерики.
Когда девушка ушла, друзья переглянулись.
– Думаю, изначально ее не планировали убивать, – заявил Беккет, убедившись, что никакие любопытные дамские ушки его не услышат. – Но, когда мисс Стаутон так неосторожно отправилась следить за Фергюсом, было решено от нее избавиться. А теперь, когда обнаружат мертвых исполнителей, убедятся, что она действительно опасна.
– Хочешь ловить на живца? – с недоверием спросил Даниэль, беря чашку душистого чая и делая глоток.
– Нет. Это глупо. На такого живца можно выловить половину душегубов из Уайттемпла и окрестностей, но уж точно не заказчика. Зато в нужный момент мисс Стаутон может опознать Фергюса. Так что пусть будет под рукой.
– Ты же не предлагаешь таскать ее с собой по трущобам? – уточнил Даниэль.
– Как получится, – ответил Беккет. – Пока пусть твоя стенографистка занимается хозяйством. У нее это хорошо получается. А я утром поищу кое-кого из старых знакомых. Попрошу, чтоб присмотрели за домом в наше отсутствие. Мало ли, вдруг и сюда доберутся. Вычислить адрес при желании можно. Наведаются к ее родителям, а дальше просто.
Капитан де Моле потянулся за сэндвичем. Потом еще за одним, только теперь сообразив, до какой степени проголодался.
– Этот Фергюс что-то затевает, – сказал Даниэль.
– Именно такой вывод и напрашивается. Но что именно у него на уме? – Беккет надолго замолчал, потом вытащил флягу из внутреннего кармана в пиджаке.
– Стив, не надо! – попытался остановить его Даниэль.
– Не начинай, – отмахнулся Беккет. – Мне так лучше думается.
– Тебе и без этого всегда хорошо думалось!
– Это было до того, как… – Беккет замолчал и сделал глоток из фляжки.
Даниэль мрачно смотрел на друга и не понимал, как ему помочь, зато знал, что отчасти сам виноват в происходящем. Надо было сказать про дурное предчувствие… или нет. Кто знает, что случилось бы тогда. Только ничего уже не вернуть и не отыграть. А все, что он может – это не дать Беккету спиться, только и это у него получается из рук вон плохо.
– Зеленые и синие папки, – пробормотал полковник, не обращая внимания на виноватый вид друга. – И почему третье купе? Почему именно третье?.. – Беккет посмотрел на Даниэля. – Если бы речь шла о ком-то в поезде, то довольно было бы и третьего вагона. Но зачем именно третье купе? Да еще так принципиально, что за четвертое мисс Стаутон устроили выговор. Чем третье отличается от четвертого?
– Понятия не имею, – признался Даниэль. – Сам об этом думал, но ничего не понял.
– А я, кажется, начинаю догадываться. – Беккет хлопнул себя ладонью по колену. – Завтра нам с тобой нужно сесть на тот самый поезд в Гринхилле и занять третье купе. Встать придется рано, следовательно, заканчиваем чаепитие.
Он встал, убрал флягу.
– Капитан де Моле, – сказал он с усмешкой, – отставить похоронный вид. Или на вас так дурно повлияла леди Монтгомери? Ужасная женщина. Своим морализаторством любого в гроб вгонит. Не берите с нее пример.
– Может, мне вызвать на дуэль барона Монтгомери и вкатить ему пулю в лоб? – задумчиво предложил Даниэль. – Брат замолвит за меня словечко. И Ее Величество наверняка похлопочет за «национального героя». Отделаюсь штрафом или годом тюрьмы. Зато ужасная женщина станет вдовой и после положенного траура плотно займется вашими шторами, полковник, а заодно отучит вас пить. Мне кажется, идея великолепная.
– Идите-ка лучше спать, капитан. Вы переутомились и несете чушь, – велел ему Беккет.
– Как скажете, полковник, – пожал плечами Даниэль.
Пожелав друг другу спокойной ночи, они разошлись по своим комнатам…
* * *
Он знал, что той ночью Беккет устроит побег Иви. И прекрасно чувствовал, что добром это не закончится. И все-таки молчал. Делал вид, будто ничего не видит и не знает…
Впервые за свою жизнь Даниэль не был уверен, что поступает верно, а виной тому женщина. Иви Меер.
Три года Иви жила в Мафесанде, ее все любили за храбрость и веселый нрав. Она охотно играла с мальчишками в футбол, готовила из убогого гарнизонного провианта невероятно вкусные блюда, держалась в седле как бывалый кавалерист и стреляла не хуже Беккета. А еще она была красавицей. Невероятной красавицей! И ее невозможно было не любить.
Многие пытались за ней ухаживать. Беккет тоже, причем успешней остальных. А Даниэль… Он сам себя не понимал. То попадал под очарование Иви и почти терял голову, то изо всех сил старался держаться от нее подальше. Ему совсем не нравилось соперничать с другом, и девушка эта… не так уж она Даниэлю и нравилась. Было в ней что-то не то.
Когда началась война, Мафесанд с его крошечным гарнизоном и слабой артиллерией оказался первой целью противника. Буры послали против него пятитысячную армию. Но крепость, словно гранитный утес, отбила все атаки. Благодаря своим вездесущим разведчикам Беккет успел узнать о наступлении заранее и подготовил город, превратив его в настоящую крепость… пусть и без должной артиллерии, которую командование так и не соблаговолило прислать, несмотря на все прошения.
Они с Иви объявили о помолвке. В осажденной крепости. Под постоянным огнем противника. Но Беккет казался счастливейшим из смертных. А Даниэль смотрел на это и мучился дурными предчувствиями, да только ничего конкретного сказать не мог.
Но вот одна за другой провалились несколько операций. Буры вели себя так, будто их не обманывает сложная игра, которую вел Беккет. Погибли многие. Даниэль еле вывел свою группу из-под внезапного обстрела там, где никакой засады быть просто не могло. И все-таки она там оказалась. Отряд капитана де Моле спасла лишь сверхъестественная интуиция командира.
Поставки провизии прервались. Вот-вот мог начаться голод. Стало ясно – кто-то в гарнизоне докладывает противникам о планах Беккета. Пришлось принять меры и расставить ловушку, в которую попалась… Иви.
– Да будьте вы прокляты, чужаки! Будь проклята ваша страна! Будь проклята ваша жадность! – кричала девушка, глядя на них с ненавистью, – двое солдат с трудом ее сдерживали. – А вы, полковник, напыщенный индюк! Вы всерьез считали, что я могу вас любить? Вас, чужака, который захватил наши земли?! Так знайте –
