Мазыйка. Приговорённый город - Алёна Моденская
— У вас в городе хорошая фотомастерская? — спросил Новиков, припоминая галерею семейных портретов Кравчуков.
— Да, не плохая была. Но уже уехала. А это так, любительские снимки. У нас тут есть несколько товарищей с хорошими фотоаппаратами. Берут поменьше, но делают медленнее. Зато качественно.
Новиков кивнул. Вспомнил мужика, похожего на себя самого в музейном альбоме с фотографиями Мазыйки. Если тут кругом снуют любители пофотографировать, надо быть осмотрительнее. Нет, правда, интересно, попадёт он в какой-нибудь кадр, или всё-таки нет. Лучше бы нет.
— А как у вас тут вообще… — Тут чуть не сказал «со снабжением», но подумал, что это не совсем уместно. Поэтому замялся и промямлил: — То есть, универмаг уже, наверное, сворачивается. Ещё можно что-то достать?
— Можно, если постараться. — Ида закончила обмётку и приспособила штаны на машинке.
Да, Новиков узнал бы этот звук где угодно — чух-чух-чух. Колесо крутится ручкой, игла летает туда-сюда.
Что она там сказала про вещи, которые можно достать? Если постараться. Стало быть, надо изыскивать варианты. А Ида это определённо умела. То есть, она и шить прекрасно умела, но чулки со стрелками… Даже со своим скудным багажом знаний Новиков понимал, что такие вещички просто так в обычном провинциальном магазинчике тогда было не купить. Как и духи, и наверное, качественную косметику. Лак для ногтей опять же.
— Вы знакомы с заведующей универмагом? — прямо спросил Новиков.
Ида тем временем перекусывала зубами нитку. Зубами. А ведь у неё ножницы есть.
— Осталось только отпарить, — улыбнулась Ида и отправилась греть утюг на печке.
В окно постучали. Новиков даже выглядывать не стал, он точно знал, кто именно пожаловал к старой знакомой. И точно — скоро в комнату вошёл тоже разувшийся в сенях Игнатьев. Увидел Новикова без штанов и так и замер посреди комнаты.
— А, Яков Михалыч, — пропела Ида, выходя из кухни с тяжеленным утюгом. Она обеими руками тащила его за ручку, обмотанную полотенцем.
Игнатьев по-джентельменски подхватил утюг. Прямо как недавно Новиков помог ей со швейной машинкой.
— Благодарствую, — произнесла Ида, раскладывая штаны на столе.
— Вы же пошли отсыпаться, — проскрипел Игнатьев, глядя на Новикова в упор.
— Так он меня встретил, — весело заявила Ида, проглаживая брючину через марлю. — А у него штаны по земле волочатся. Это ты ему такие подсунул? Мог бы и по размеру подобрать.
— У нас не театральная костюмерная. И не дом моделей, — мрачно произнёс Игнатьев.
— Вы что-то вытянули из записки? — быстро спросил Новиков, чтобы немного разрядить обстановку.
— Нет ещё, — почти прорычал Игнатьев.
— Ида, а что в городе говорят про Кравчука и заведующую магазином? — Новиков не утерпел и не сумел упустить такую шикарную возможность потроллить Игнатьева.
— В городе много чего говорят, — невозмутимо улыбнулась Ида, продолжая отпаривать майорские штаны. — Не всё надо слушать.
— Я думал, не всему надо верить, — пробормотал Новиков. Опять потроллил Игнатьева.
Он-то поставлен на то, чтобы слушать абсолютно всё, что люди говорят.
— Скажите честно, они спекулируют? — прямо спросил Новиков.
— Не пойман — не вор, — отозвалась Ида, а Игнатьев сжал челюсти, так что желваки выделились.
Ясно. Все в городе в курсе. Однако никто в жизни ничего плохого не скажет ни про Кравчука, ни про его подругу, заведующую магазином. Потому что эта пара наверняка помогала местным доставать дефицитные вещички вроде чулок со стрелками и хороших духов.
— Готово! — жизнерадостно произнесла Ида и вручила Новикову подшитые брюки.
— Спасибо! — искренне произнёс Новиков, влезая в штаны, которые оказались подшиты точно по нужной длине. И это при том, что Ида даже мерку с него не снимала. Одарённая женщина. И, кажется, даже больше, чем могла показаться на первый взгляд.
В дверь часто застучали. Игнатьев мигом вышел в сени. Видимо, его привычно вызывали именно таким стуком. Новиков же пока крутился перед большим зеркалом, вроде как восхищаясь брюками, а сам прислушивался. Кто-то что-то торопливо пересказывал Игнатьеву.
Когда тот вернулся в комнату, у него лицо было цвета мокрого кирпича.
— Что-то случилось? — спросила Ида, закрывая швейную машинку.
— Случилось, — проскрипел Игнатьев. Судя по виду, произошло нечто ошеломительное. И ведь у же не в первый раз за последние пару дней.
Ида потащила машинку в другую комнату, а Новиков подошёл ближе. Играть дальше в загадки уже не было смысла, ведь Новиков с Антоном всю ночь и утро были на виду.
— Мою машину вчера испортили, когда начался пожар, — тихо произнёс Игнатьев. — Поэтому ваши ящики я отправил на обычной повозке с лошадью.
— Серьёзно? — слегка опешил Новиков.
— Другого транспорта нет! — почти рявкнул Игнатьев. — Их должны были встретить за рекой.
Новиков замолчал, даже не стал уточнять, что ящики ему не принадлежали. Да и с транспортом тут явно стало туго. Город-то переезжает.
— На ваших людей напали? — догадался Новиков.
— Лошадь напугали, и повозка опрокинулась.
— Люди хоть живы? — осторожно спросил Новиков.
Игнатьев, пусть и мрачно, но всё же кивнул. Понятно. Люди выжили, но в ближайшее время ничего не расскажут. Спрашивать, целы ли ящики, не нужно. Их просто утащили.
Похоже, Новикова втянули в очень сложную и опасную игру.
Глава 8. Спокойствие и дружелюбие
Новиков стоял посреди комнаты в доме Иды Кашиной и тёр уши. Против него действовал некто очень хорошо подготовленный. И не жалеющий ни сил, ни средств, чтобы… Чтобы что? Что на уме у того, кто припрятал ящики и расправился с Кравчуком?
Если два этих события, конечно, связаны. Судя по реакциям Игнатьева, связаны. Тем более что он так и не рассказал Новикову всех деталей. Всё темнит, подозревает. Думает, что Новиков и Антон заодно с теми, кто украл ящики.
— Вы думаете, кто-то готовит диверсию? — прямо спросил Новиков.
Игнатьев не ответил. Тогда Новиков продолжил:
— В городе остались важные объекты, которые можно громко уничтожить?
Игнатьев едва заметно помотал головой. Ясно, всё давно вывезено. Собственно, скорее всего, такие опасные объекты, если они тут и были, уже эвакуированы. Их наверняка в первую очередь переместили. Значит, город мог просто использоваться как перевалочная база. В конце концов, тут сейчас множество людей переезжают. То есть, перемещаются туда-сюда с охапками вещей. Можно спрятать что угодно. И где угодно. И даже прикинуться кем угодно.
— Слушайте, я на вашей стороне, — произнёс Новиков.
Игнатьев, ясное дело, не
