В здоровом теле... - Данила Комастри Монтанари

— Доверься Парису, Кастор! — увещевал его патриций. — У него на такие вещи глаз-алмаз!

— К несчастью! — вздохнул слуга, демонстративно оставаясь стоять в ожидании монет, которые он мельком увидел мгновение назад.

Когда после нескольких сдержанных покашливаний стало ясно, что вознаграждение до адресата не дойдет, Кастор смирился и удалился, бормоча под нос горькие сетования на скупость и неблагодарность некоторых невоспитанных богачей.

VI

Канун сентябрьских Нон

— Ave, Публий Аврелий Стаций!

— Ave, благородный Аврелий Стаций.

— Ave, ave! — приветствовал патриций направо и налево. Постоянные посетители Терм узнавали его, пока он пытался разглядеть в толпе дородную фигуру Сервилия, с которым у него была назначена встреча.

Друг заверил его, что в банях Агриппы ему будет нетрудно встретить Флавия и его компанию.

Быстро осмотрев вестибюль, прерываемый назойливыми приветствиями нескольких клиентов, жаждавших представить ему свои дела и прошения, сенатор направился в раздевальню, чтобы сдать одежду смотрителям, а за ним — целая процессия банщиков, несших все необходимое для омовений.

Наконец его ожидание было вознаграждено: в дальнем конце мраморного зала, прямо под личными шкафчиками, группа юнцов обменивалась грубыми шутками.

Выставляя напоказ накачанные мышцы, плод долгих часов в палестре, юнцы хвастались своими амурными победами.

Взрослый мужчина, светловолосый и надменный, свысока подтрунивал над ними, и Аврелий тотчас узнал знаменитого Флавия, которого ему уже доводилось встречать в гостях в некоторых домах, куда он зарекся больше не возвращаться.

Проходя мимо группки, патриций уловил обрывок разговора.

— Знаешь, Вакхида не простит тебе твою новую пассию, — говорил один из прихвостней главарю. — Вчера вечером у Оппии! Она была в ярости, бедняжка!

— Придется ей смириться. Теперь у меня есть кое-что получше! — ответил Флавий, подмигнув.

— Надеюсь, ты не собираешься подражать Рубеллию!

— Я? Да ты с ума сошел? Этого мы в борделе еще долго не увидим!

— Ты разве не знаешь, что он влюбился? — вмешался худощавый юнец, кожа да кости, и принялся жеманно пританцовывать в жалкой попытке спародировать отсутствующего друга.

При каждом пируэте на его лбу подпрыгивал венок из кудряшек, стоивший ему, должно быть, целого дня в кресле у парикмахера.

— Прощайте, женщины, бедный Рубеллий! — развязно рассмеялся блондин.

— И прощайте, пиры!

Аврелию показалось, что сейчас не лучший момент заговаривать с Флавием, и он незаметно удалился, уверенный, что еще встретит эту компанию в каком-нибудь из залов или в бассейне. Было ясно, что шайка изо всех сил старается привлечь к себе внимание других купальщиков и так скоро не уйдет.

Он на мгновение задержался в тепидарии, чтобы привыкнуть к раскаленному воздуху, ожидавшему его в сауне.

Но едва он сел, как понял, что совершил чудовищную ошибку: из вороха белоснежных простыней высунулась костлявая рука и мертвой хваткой вцепилась в него.

— Мне так нужно было поговорить с тобой, дорогой Стаций, по поводу того декрета.

— Конечно, Лентул, конечно, но сейчас…

Бесполезно. Неумолимый коллега, самый старый и занудный во всем Сенате, уже поймал его в свои сети и не отпустит, пока не изложит с присущей ему смертной нудностью свое совершенно ничтожное мнение о паре десятков постановлений Курии.

— Это было бы чрезвычайно интересно, Лентул, но я… — пытался увернуться Аврелий, уже смирившись со своей участью, как вдруг, с безупречным расчетом, на пороге появился Кастор.

— Хозяин! Срочное дело! Тебя ждет Сервилий!

Наспех откланявшись старому сенатору, который невозмутимо продолжал говорить сам с собой, Аврелий с вздохом облегчения последовал за вольноотпущенником.

— Ты и вправду нашел Сервилия?

— Конечно, но если хочешь, у нас полно времени заглянуть в судаторий: он только что начал гимнастические упражнения.

Патриций усмехнулся: Сервилию не помешало бы немного подвигаться, чтобы согнать жир, на который его обрекало неуемное чревоугодие.

Когда Аврелий наконец нашел его, друг как раз пытался поднять две довольно легкие гантели, сопровождая, впрочем, усилие бесконечным сопением и ворчанием.

— Ах ты, старый ленивец, погляди! Они же легкие как перышки! — рассмеялся Аврелий, с изяществом поднимая снаряды.

— Для тебя, может быть. И вообще, если хочешь знать, от этих усилий только больше жиреешь. Я прихожу сюда каждый день, чтобы этот мучитель, — пожаловался Сервилий, указывая на тренера, — меня истязал, а когда выхожу, ем вдвое больше, чтобы восполнить потраченные силы!

— Ну, живее! Шайка Флавия здесь, и мне нужен предлог, чтобы завязать разговор! — поторопил его Аврелий, затем, взяв Кастора под руку, сказал: — Они как раз входят, идем, сыграем в тригон.

Он подобрал с пола три маленьких твердых мяча.

По сигналу каждый игрок должен был внезапно бросить мяч противнику, и если в тебя целились сразу двумя мячами, требовалась немалая ловкость, чтобы их не уронить.

Надо ли говорить, что после нескольких бросков Сервилий сдался.

Его неуклюжие попытки, однако, не остались незамеченными вошедшей компанией, и молодчики тут же осыпали беднягу градом сальных шуточек.

— Полюбуйся-ка на цвет римской молодежи! Годятся только по борделям шляться да нападать на людей на улицах! — возмущенно фыркнул добряк-всадник.

— Кто этот, с кудряшками?

— Курций, первенец бывшего консула. Другой — Босс, богатый провинциал.

— Блондина я, к несчастью, уже знаю, это знаменитый Флавий, а вот того, высокого, слева, не могу признать.

— Это Гауденций. Будь с ним осторожен: его мать в фаворе у Палланта, всемогущего вольноотпущенника императора. Само собой, спит с ним.

— Полезно знать. Последнего зовут Галлий, я встречал его на одном пиру. Он гол как сокол.

— Этим четверым молокососам и восьмидесяти лет на всех не наберется, а Флавий ими помыкает. Его отец уже при смерти, так что скоро он сможет в святом спокойствии закончить разбазаривать семейное достояние.

— Но разве Клавдий не запретил эти займы «под смерть отца»?

— Да, только теперь эти славные сынки дошли до того, что нанимают наемных убийц, чтобы сократить долгое ожидание. И насчет таинственной болезни Фуска тоже ходят странные слухи. Учитывая, в каких кругах вращается сынок… — многозначительно протянул Сервилий.

Тем временем юнцы вышли на середину палестры, где Флавий, пользуясь своим возрастом и крепким телосложением, вызывал их на поединок одного за другим.

Для дюжего главаря не составило труда уложить на лопатки безусых товарищей, тем более что он не брезговал грязными приемами.

Когда последний юнец рухнул на пол, блондин, напыжившись от гордости, удовлетворенно