Не убивай меня больше - Екатерина Николаевна Островская

— Как? — не поняла Лариса. — Креветка?

— Ну да, — кивнула ее родственница, — Саркисян так назвал клуб в честь своей невесты. Но это он считал, что она — невеста. У нас тут есть такая Сидорова — так она мулатка. Ее мама училась в Смоленске и залетела там от эфиопа. Родила здесь, и когда ее отец, которого и так уже трясло от того, что дочь не замужем и беременна, увидел внучку, то вообще рассвирепел. Потом его убедили, что эфиопы — православные, и Пушкин тоже эфиоп, и вообще получается, что девочка не мулатка, а креолка. Но дедушка все равно смотался в Смоленск, нашел того эфиопа и предложил ему жениться на своей дочери. Эфиоп отказался, за что был избит, вместе со своими соплеменниками, которые в этот момент отмечали в его комнате день независимости России. Дедушку потом хотели посадить, но делать этого не стали, а только погнали из органов — он же был полицейским. То есть тогда еще милиционером — участковым инспектором.

— А при чем тут креветка?

— Короче, девочка-мулатка, которую все считали креолкой, выросла. Кстати, она не особенно темненькая была — как молочная шоколадка разве что. У нас некоторые бабы в летнем ажиотаже загорают на югах вообще до черноты… И вот лет десять назад, когда я была еще редактором районной газеты, решила выпустить календарь к Новому году с фотографиями местных красавиц, чтобы денег подзаработать. Девушки должны были быть в итальянском белье. У нас ведь тут фабрика работает. «Белиссимо» называется. По всей стране идут продажи.

— Что-о? — удивилась столичная штучка. — У вас производят это белье?

— А ты разве не знала?

— Я вообще-то ношу «Обад». Это французская фирма. Она находится во Франции. Слышала про такую?

— Слышала. В районной администрации есть секретарша, которая всем говорит, что у нее трусики «Обад», но они такие дорогие, что приходится ходить без трусов, потому что жалко их снашивать…

— Это шутка такая? — не поняла Лариса.

— Нет. Просто секретарша — дура. Но мы о нашей креолке говорили. Календарь немного спонсировала фабрика итальянского белья, и, когда тираж появился, его раскупили сразу. У нас городок — пятьдесят тысяч населения всего, включая грудных младенцев. Хотя нет: пятьдесят тысяч, это раньше было, а потом, в девяностые, многие за счастьем в столицы рванули. Но, несмотря на все происки демографии, тридцатитысячный тираж разлетелся за две недели. Потом я еще сделала допечатку в сто тысяч. И сразу второй тираж почти весь уехал в Москву, а оттуда уже по всей стране разошелся: в доме каждого труженика наш календарь висел, включая чукотских оленеводов. И у нас здесь везде он красовался, в каждом служебном кабинете городской администрации, в магазинах и парикмахерских, в цехах и в мужских раздевалках кирпичного завода, в кабинах водителей рейсовых автобусов и на станциях авторемонта. Девочки, которые снялись для календаря, вмиг стали звездами. Они потом ко мне за премией приходили. Я им и денег дала, и каждой подарила по золотой цепочке с кулончиком в виде знака зодиака того месяца, который каждая представляла. И в самом деле, красота получилась неописуемая: американский «Плейбой» просто отдыхает. Мулатка Ирочка Сидорова была «Мисс Август». И в нее влюбился местный предприниматель Саркисян, который держал привокзальный рынок, станцию технического обслуживания автомобилей и обувную мастерскую за стеной моего будущего ресторанчика. В журнале, помимо того, что ее назвали «Мисс Август», про нее было написано, что Ира — «Прекрасная креолка». Там были еще «Снежная королева» — январь, еще «Мартовский котенок» — Глаша Щукина, которая покрасила волосы в голубой цвет… Но Саркисян полюбил именно креолку. И решил на ней жениться, начал ухаживать вовсю. Он даже открыл ночной клуб, но зарегистрировал название как «Веселая креветка». Потому что вследствие плохого знания русского языка спутал креолку с креветкой.

— Ха-ха-ха, — рассмеялась Лариса, — у вас не город, а целая страна чудес! Ну, и как — женился ваш армянин на мулатке, то есть на креветке?

Местная жительница вздохнула и посмотрела в сторону.

— Нет, не женился. На Ирочку напали; изнасиловали или нет — неизвестно, скорее всего, вероятно, это произошло. Но дедушка, используя свои старые ментовские связи, видимо, попросил об этом не сообщать. А еще ее резанули по горлу ножом. Ирочке удалось выползти на дорогу… На ее счастье, мимо проезжал директор нашего Дома культуры с тогдашней своей женой. А жена у него врач: она-то и оказала первую помощь. У Иришки была повреждена трахея, и она могла умереть очень быстро… Потом ее увезли в Москву на лечение, и она уже не вернулась.

— Это было у вас в городе?

— На окраине. Там два микрорайона, и между ними маленькая рощица, которую все называют «Овраг». Даже остановка автобусов так называется — Овраг. С одной стороны дороги микрорайон Кирпичники, а с другой стороны Челночный рынок… Ирочка возвращалась к себе от подруги, с которой они собирались отправиться на областной конкурс красавиц… Это как раз была Глаша Щукина — тот самый «котенок» из календаря. Она потом тоже не поехала на конкурс красоты в знак солидарности. И во всех автобусах висели потом фотографии Сидоровой, на которых было написано: «Держись, Иришка, мы с тобой!» Горожане собрали деньги ей на операцию, но дедушка отказался их принять. Сказал, что в городе есть больные дети: пусть им отдадут на лечение.

— Нашли того, кто это сделал?

Директор ресторанчика молча покачала головой.

— Полицейская собака след взяла, а потом потеряла. Менты сказали, что нападавший уехал на мотоцикле, который тут же в овраге был спрятан. Да там овраг-то — название одно: ложбинка небольшая. Я иногда думаю, что ее этот гад караулил специально, потому что она в календарике была самой яркой — стройная фигурка цвета шоколада, как в песне. А может, я во всем виновата, потому что, не будь моего календаря, не было бы этого ужасного нападения. И того, что потом было…

— А что потом было?

Светлана Петровна молча махнула рукой.

— Ты на том календаре много хоть заработала? — спросила ее сестра.

— Сумасшедшие для себя деньги. Да и по меркам нашего города — огромные. На них, кстати, я купила бывшую столовку и превратила ее в ресторан. Вон у меня за стойкой Валя работает: она тоже из того календарика. Она была «Мисс Сентябрь» — «Звездная ночь». На ней было темно-синее белье со звездочками. На это и потянулись к нам первые посетители, чтобы только посмотреть на нее и познакомиться. Классный был календарик, шикарные девчонки: молодые, веселые, бесшабашные. Одна из них все-таки