Новый Год Майора Никитича - Ольга Липницкая
– Да нет! Ну вот он же говорит: “Не пятнадцатый дом, а двенадцатый!”
– Вот так прям и диктует? – скривилась Марийка. – Под запись?
– Ой, не издевайся! – раздраженно огрызнулась Ленка. – Не хочешь помочь, сама съезжу!
– Да куда? Куда ты съездишь? – Марийка не выдержала, вскочила, прошла круг по кухне. – Да ты ж прям там на вокзале и заблудишься!
– Не заблужусь! – упрямо поджала губы Ленка. – Людей спрошу, коли подруга лучшая помочь не хочет.
– Вот… Упертая! – чувствовалось, что Марийка хотела сказать что покрепче, но, видя Ленкин отчаявшийся взгляд, сдержалась. – Ну ладно, – вздохнула она, – поехали вместе. Но ты ж понимаешь, что никакого дома на Маросейке может не быть? И никакой Юли в том доме? Может, у него вообще сознание тексты книжек прочитанных выдает в случайном порядке!
– Понимаю, Марий, – тихо отозвалась Ленка, – только Юля эта есть на самом деле. Не знаю где, но есть. Он каждую ночь ее зовет, – опустила глаза женщина.
Марийка не выдержала, замолчала, подошла и крепко обняла подругу…
– Поедем, – произнесла она решительно.
– А куда это вы собрались ехать? – встрял в разговор вошедший Никитич.
Он придерживал дверь для Ивана, держащего в одной руке сковороду, в другой большую банку томатного сока.
– Ужин, бабоньки! – очень тепло улыбнулся Ленкин найденыш.
А та вскочила, банку у него подхватила да прижалась к широкой и уже любимой груди… Аж всхлипнула!
– Ты чего? – усмехнулся Иван. – Не обожгись! Горячее!
– Андрей! – не к месту встряла Марийка. – А ты в город еще поедешь? Что у тебя там с работой? Подхвати нас? – и она заговорщически посмотрела на соседку.
.
Глава 19
– Да оцепили полдеревни! – громко рассказывал Никитич на площадке для курения.
Там тусовались абсолютно все мужики абсолютно из всех офисов! Даже те, кто не курил. Законный способ выпить чашечку кофе на относительно свежем воздухе! Кто ж откажется?
Никитич пил уже, кажется, пятый кофе за утро.
И все громче рассказывал свою историю, которая обрастала все новыми и новыми подробностями.
– Да фиг его знает, почему без одежды, – очень натурально кривился он, – наверное, свои же и сняли! Ты ж этих бомжей знаешь! Даже трусы с трупа снимут! Чего добру пропадать!
Он брезгливо сплевывал на газон под одобрительное гудение коллег. И не коллег.
– Ой, ну кто там может быть еще, если не бомж, – снисходительно отвечал он на вопрос о личности. – Не, ничего при нем не нашли. Вообще ничего. Грязный, околевший мужик. Рост средний, возраст средний, внешность типичная, славянская… – хмыкал майор. – Из всех примет одно пятно родимое на спине, – он глубокомысленно отхлебывал кофе в этот момент. – Форма у того пятна еще какая-то интересная, – тер переносицу, или чесал затылок. – Ща, погодите, мне ж говорили…
– Не ромбом? – на шестой раз спросил его из толпы куривших мужик с ментоловой сигаретой.
– О! Точно! – аж вздрогнул Никитич. – Ромбом, – прищурился, внимательно всмотрелся в говорившего.
Предыдущие пять раз Андрей называл крест, круг, сердечко и еще что-то, что позволяла его фантазия…
Этого, с ментоловой сигаретой Никитич видел тут первый раз. Рост примерно сто восемьдесят, волосы темно-русые, глаза карие, на левой щеке родинка под щетиной, сигарету держит в правой руке, на мизинце кольцо-печатка. Одет неброско, костюм недорогой, сверху пуховик. Чья-то шестерка.
– А ты откуда про ромб знаешь? – подозрительно прищурившись, спросил майор смельчака.
И подумал, что вот если тот сейчас скажет, что ищут мужика… Не важно кого. Так… Просто мужика. Что на руке шрам, а на спине ромб… Вот если этот в дешевом костюме сейчас так ответит, то, скорее всего, это удар в молоко. Потому что Чибиса действительно уже ищут. Тихо. Между своими. Но ищут. По охранникам приметы расползлись.
Но мужик с печаткой на мизинце еще раз затянулся, выкинул недокуренную сигарету и беззаботно ответил:
– Да я так, просто предположил! – засунул руки в карманы и, посвистывая, направился в сторону гаражей.
А Никитич в этот же момент достал телефон и написал шефу: “Все, Гох. Я уехал!”
Вышло, конечно, фамильярно, но вообще-то у майора был выходной. Он просто предупредил Михайловского, что поотирается тут по личным делам.
Никитич шумно вздохнул, выкинул стаканчик, отвернулся от гаражей… И тут же взглядом дал указание одному из своих архаровцев.
Вышколенный парень понял майора без слов. С умным, встревоженным видом пробежал мимо, в указанном направлении.
– Ну ладно, – пожал руки майор знакомым. – Пойду шефу тачку готовить. Жена у него болеет, – скривился Соколовский. – Надо проведать дамочку.
И под ироничные смешки тоже прошествовал в гараж. В свой. За тачкой.
– Черная “Тойота-Камри” В-три-семь-два-РН, – прозвучало у майора в наушнике, – выезжает в сторону Ленинградки.
Никитич одобрительно хмыкнул и завел мотор.
Из гаражей в сторону Ленинградки выехали неприметный серенький “хендай” с забрызганными номерами, за ним спустя минут десять – белая “чери”. Машины быстро нашли черную “камри”, и пристроились в соседнем ряду наискосок… Водители, словно нехотя, толкались в сторону одного из самых загруженных московских шоссе.
.
***
– Это точно Маросейка?
Ленка стояла, словно статуя, и смотрела на старинный особняк, в котором сейчас находилась какая-то Федеральная служба.
У крыльца стояла охрана, то и дело мимо двух дам пробегали молодчики в форме…
Марийка, к своему стыду, совершенно не умела ориентироваться в звездах и лычках, но по лицам и выправке входящих видела, что люди они тут непростые.
– Лен, – скривилась она. – Это точно Маросейка! А у твоего Ивана точно просто сны! Не может тут быть никакой квартиры, – убеждала она подругу, перекрикивая машины. – Не может!
Ленка хмурилась, но уходить не хотела.
– А пятнадцатый? – крутила головой, не теряя надежды.
– Что пятнадцатый? Ну что пятнадцатый, – откровенно злилась Марийка, жутко не любившая Москву за ее суету и вечный шум. – Вон пятнадцатый, через дорогу! Ресторан там!
– Марий, пошли посмотрим? – жалобно посмотрела на нее Ленка. – Ну я тебя прошу! Ну, если там тоже квартир нет, то просто поедим!
– Просто поедим? – хмыкнула Марийка. – В центре Москвы?
Но Ленка так скривилась, что Марийка поняла – щас заревет!
Вздохнула, подхватила подругу под руку и потянула к переходу.
.
***
– Передаю наблюдение, – прозвучало в наушнике Никитича.
Он не мог сорвать с постов всех, кого хотел, поэтому “тойоту” вели всего две машины. В одной он сам, а во второй его любимец Санек.
Сейчас они уже съезжали с трехи, и, как это ни удивительно, поток шел достаточно быстро. Приходилось часто меняться, чтобы не примелькаться в
