Автоинспекция - Бентли Литтл

– Кастрация.

– Вот вам и ответ, – сухо бросил Хорхе, поворачиваясь к компьютеру. – Простите, мне нужно работать.

Он продолжил вводить новый адрес очередного водителя, тихо бормоча себе под нос:

– А-один-три-один-косая черта-два-Б.

Вопрос мистера Грина, похоже, был чисто риторическим, поскольку никакого наказания никто не понес. Более того, вскоре после этого весь офис закрыли и стажеров отпустили.

Как обычно, мистер Толл сопровождал их из офиса, но, выйдя на улицу, предоставлял выбор: поесть или сразу отправиться спать. Никто из них, кажется, не ел и не спал уже больше суток. Один из новобранцев выбрал кафетерий, но остальные, включая Хорхе, тут же направились в свои комнаты.

Когда Хорхе закрыл за собой дверь, ему показалось, что никакое другое место в мире не могло бы показаться таким же уютным, как это небольшое помещение. Он на миг задумался, у всех ли остальных стажеров такие же комфортные комнаты.

Первым делом он схватил ручку и клочок бумаги, чтобы записать номер бланка, который все еще вертелся у него в голове.

– А-один-три-один-косая черта-два-Б, – шептал он себе под нос, записывая.

Затем он аккуратно сложил листок и убрал его в правый передний карман брюк, убедившись, что бумага надежно спрятана. Этот бланк – заявление на поступление в учебный лагерь Департамента автотранспорта для гражданских лиц – теперь казался ему ключом к возможному спасению. Если бы он только мог передать это Розите и Тодду…

Обессиленный, Хорхе упал на кровать, даже не удосужившись снять одежду. Он закрыл глаза, ожидая услышать приятное жужжание, которое обычно сопровождало его перед сном, но на этот раз в комнате царила полная тишина, нарушаемая лишь хаосом его собственных мыслей.

Как бы Хорхе ни доверял этому странному вибрирующему шуму, он вдруг понял, что зависит от него гораздо больше, чем думал. Теперь, когда он исчез, ему было трудно расслабиться, несмотря на смертельную усталость.

Во сне Хорхе был дома. Беверли была жива, и они лежали в постели в пятницу вечером. У него все еще была старая работа, он задерживался допоздна, но впереди их ждали выходные. Они с Беверли мечтали наконец выспаться, а затем отправиться на утреннюю прогулку. Он нежно провел рукой между ее бедер, наклонился, чтобы поцеловать шею, но в этот момент почувствовал, как ее тело напряглось.

– Что это? – тихо спросила она.

– Что?

– Я услышала шум.

Хорхе внутренне застонал. Ему придется встать, чтобы все проверить, а потом вернуться в кровать, надеясь восстановить нарушенную идиллию.

– Похоже, это было в гараже, – добавила она.

Он прислушался:

– Я ничего не слышу.

– Пойди проверь.

Конечно. Он откинул одеяло и встал, неохотно натягивая штаны. Он знал, что это наверняка пустяк, но если бы он отправился туда без штанов, Беверли решила бы, что он не воспринимает ситуацию всерьез, и они бы поссорились. Быстро направившись на кухню, он включил свет и открыл дверь в гараж. Но вместо гаража оказался… в доме своих родителей в Мексике.

Он стоял в крошечной передней комнате. Здесь было темно, тихо и пусто. Единственным источником света был лунный луч, который с трудом пробивался сквозь грязное оконное стекло.

– Мама! – позвал он. – Папа!

Ответа не последовало.

Нет, не совсем. Прислушавшись, он уловил тихий, едва различимый шепот. Он шагнул вперед, стараясь двигаться осторожно. Его взгляд упал на закрытую дверь спальни, из-под которой пробивался слабый мерцающий свет.

– Мама? Папа? – неуверенно произнес он.

Шепот прекратился.

Словно вернувшись в детство, когда темнота внушала первобытный страх, Хорхе почувствовал, как сердце стучит все сильнее. Осторожно ступая на скрипучие доски пола, стараясь не издать ни звука, он добрался до двери и медленно повернул ручку. Дверь распахнулась…

И он оказался в спортзале своей школы. На пустой баскетбольной площадке кругами катался детский автомобиль, покрытый пятнами ржавчины. К ветхому лобовому стеклу прилипли два гниющих лица… его родителей.

Его разбудили мистер Белый и мистер Черный, оба с сияющими улыбками и одетые в пурпурные костюмы с соответствующими шляпами.

– Наш мальчик! – в унисон провозгласили они. – Ты это сделал!

Хорхе открыл глаза, моргая, пытаясь прийти в себя. В замешательстве он уставился на мужчин. Как долго он спал? Был ли сейчас день или ночь?

– Вилли Вонка? – услужливо подсказал мистер Черный.

– Мы просто хотели показать, что в ДТС не все так серьезно, – пояснил мистер Белый, снимая шляпу. – У нас есть чувство юмора.

– Вообще-то мы здесь, чтобы перевести тебя на другую сторону, – продолжил мистер Черный. – Ты заканчиваешь обучение!

– Один из нас! – скандировали они вместе, хлопая в ладоши. – Один из нас! Один из нас!

Мистер Белый дружески хлопнул Хорхе по плечу:

– Веселье да и только, честное слово.

– Тебе понравится работать в Автоинспекции, – заверил мистер Черный.

Хорхе переводил взгляд с одного на другого.

– Я не понимаю, – наконец сказал он.

– Все кончено, – сказал мистер Черный. – Ты больше не рекрут и не стажер, ты – сотрудник ДТС.

– Сотрудник на испытательном сроке, – уточнил мистер Белый.

– Да, но тебя приняли на работу в Департамент. Ты теперь часть нашей семьи. Уже решил, где будешь служить?

«Нигде», – подумал Хорхе, но только покачал головой.

– Если повезет, тебя могут направить в отдел перевоспитания, – задумчиво произнес мистер Черный и странно улыбнулся. – Славная работа. Все эти проказники под твоей опекой, и ты волен наводить порядок, как сочтешь нужным. Можно убивать, насиловать, грабить и калечить.

– Именно этим мы сейчас и занимаемся, – шепотом добавил мистер Белый. – Одевайся. Нам пора отправляться.

– Я приму душ, – сообщил Хорхе, поднимаясь с кровати. – А потом поем. Я умираю с голоду.

– Нет ничего лучше, чем еда из ДТС, – заверил его мистер Черный.

– Встретимся в кафетерии, – кивнул мистер Белый, водружая на голову пурпурную шляпу. – Но имей в виду: через час мы уезжаем, независимо от того, закончил ты есть или нет. Так что я советую тебе поторопиться с душем.

– Который час? – спросил Хорхе.

– Восемь пятнадцать, – ответил мистер Белый, посмотрев на часы.

Хорхе кивнул, и вербовщики вышли из комнаты.

После всех недель или месяцев, проведенных в этом месте, ему наконец-то разрешили узнать, который час.

Он был единственным человеком в кафетерии. Когда мистер Белый и мистер Черный прибыли, Хорхе последовал за ними на улицу. По пути никто не попался им на глаза. Они шли по бетонной дорожке между двумя зданиями, которая вела в лес.

Мистер Белый и мистер Черный оживленно разговаривали между собой, но Хорхе не старался прислушиваться, хотя знал, что, возможно, стоило бы. Тропа пролегала через небольшой луг, минуя высокий холм. Где-то слева, как он знал, находилось кладбище. Подумав о постепенно редеющих рядах стажеров, Хорхе невольно задался вопросом, не появились ли там новые могилы с момента его последнего визита.

Тропа привела их к стене. Здесь настенные рисунки заметно отличались от тех, что он видел прежде. Если раньше изображения были посвящены общей символике транспорта, то эти демонстрировали ужасающие сцены смертей, связанных с транспортными средствами.

Перед автобусом с помятой решеткой на земле лежали тела двух подростков с разбитыми лицами и окровавленными руками. На рельсах старушка была разрезана пополам: верхняя часть ее тела лежала по одну сторону железнодорожного пути, нижняя – по другую, а внутренности вывалились на шпалы. Самой жуткой была сцена возле вагончика на станции: за ним лежала перевернутая детская коляска, и мать в ужасе кричала, глядя на распростертое тело младенца, которого она только что задавила, сдавая на машине назад.

В конце тропинки в стене оказалась дверь, которую Хорхе не заметил до тех