Пока воды Венеции тихие - Фульвио Эрвас
…Стуки представил себя, Ландрулли и Спрейфико матросами, драющими палубу на стоящем в бухте на якоре корабле «Бигль». Бескрайняя необъятность небесной лазури и бархатная водная гладь до самого горизонта. У борта стоит натуралист и путешественник Чарлз Дарвин. Он тщательно зарисовывает в блокнот клювы галапагосских вьюрков. Птички с беспокойством следят за Гарриет. Благодаря мудрости своих прожитых лет черепаха обладает тайной способностью осязать работу ума гениального ученого и предвосхищать мысли, к которым тот еще только приближается.
Чарлз хотел бы спросить у вьюрков: зачем вам такие клювы? Наблюдая за птицами, натуралист рассеянно гладит шероховатую поверхность черепашьего панциря. «Гарриет, Гарриет», – зовет он ее по имени, прежде чем отправиться на прогулку со своей тростью. «Вот сейчас у него крутится в голове та самая мысль», – думает Гарриет. Ей не хочется произносить это слово даже себе самой. Черепаха пытается догнать удаляющегося Дарвина, но ее не пускает веревочка, которой животное привязано к деревянному выступу бортовой обшивки.
Чарлз, ты хорошо просчитал все последствия своего открытия? Исключить из мира Бога, я это имею в виду. Ты только представь, как Ему это не понравится. У Бога свои привычки, он, можно сказать, консерватор. В течение многих и многих веков, если не тысячелетий, Он есть там, где есть. Он гораздо старше любой черепахи. Да что я говорю, именно Он ведь и создал всех черепах.
Чарлз, не поддавайся обаянию простых логических заключений: особей рождается больше, чем выживает и доживает до репродуктивного возраста, окружающая среда оставляет наиболее пригодных для существования, изменения передаются последующим поколениям… А что ты, собственно говоря, хотел? Чтобы ели жесткое мясо старых тюленей и тысячелетних чаек, а не нежных ягнят и сочные яйца термитов? Уж не думаешь ли ты, что богатые наименее приспособлены быть бедными, а карлики устроены так, чтобы им было удобнее смотреть себе под ноги? И ты действительно хочешь убедить меня в том, что истинное наследие любого отца – противопоставленный большой палец, а не накопленное имущество?
В конечном счете, сама по себе идея о ком-то, кто всех нас создал, не так уж вредна. Вам, людям, был даже дан бонус – свобода воли. Это могло бы объяснить самоубийства. Подагра? Свобода воли. Мазохизм? Свобода воли.
И знаешь кто может помочь понять идею о свободной воле? Динозавры! Попробуй-ка объяснить исчезновение динозавров с точки зрения эволюции. Да, да, изменения климата, падение астероида и разные другие гипотезы. Все не то! Это был первый эксперимент со свободной волей: это был тест. Бог сказал этим гигантам: «Делайте, что хотите, ешьте, кого хотите, весь мир у ваших ног». В результате динозавры вымерли. Ты понял теперь глубинный смысл свободы воли? Это путь спасения для мира, потому что тот, кто ею злоупотребляет, заканчивает тем, что начинает мнить себя Богом и падает в бездну.
Поверь мне, Чарлз: такой замысел мог родиться только у Бога!»
2 августа
Суббота
– Ростам уехал во Францию, – сообщил Стуки дядя Сайрус. – Он намерен открыть там школу крупье при казино «Муничипаль» в Экс-ан-Провансе.
От этой новости Стуки почувствовал облегчение.
– Почему он решил уехать? – ради приличия спросил он дядю.
– Ты ведь так и не нашел ему женщину, – был ответ. – Хочешь услышать историю Ростама?
Стуки кивнул головой и взгромоздился на груду ковров. Сайрус, налив для них обоих чай, сел рядом с племянником. Инспектор прищурился, пытаясь представить себе улицы Тегерана, которые он никогда в жизни не видел…
Ростам и его отец ехали в машине на базар. Дорога шла через район Мейдане-Шах.
– Сынок, – понизив голос, сказал отец, – сейчас здесь живут босяки, но когда-то это место было довольно известным, его даже называли Воротами Тегерана.
Мейдане-Шах находится на пути к храму шаха Абдол-Азима, роскошному мавзолею примерно в десяти километрах от города. Большую часть района занимали трущобы, где жили бывшие крестьяне, поселившиеся на южных и юго-восточных окраинах Тегерана после Белой революции, осуществленной шахом и горячо поддержанной американским президентом Киссинджером в далеком 1963 году.
Из окна автомобиля Ростам наблюдал за женщинами в разноцветных чадрах. Когда машина останавливалась на светофорах, мальчик мог разглядеть, что некоторые из них носили чадру вывернутой наизнанку. Ростам осмелился и спросил у отца, что это могло означать, но тот ничего не ответил, и мальчик догадался, что его вопрос был неуместен.
Несколько дней спустя, когда в элегантном «мерседесе» с инкрустацией из слоновой кости отец и сын пересекали перекресток под названием Серайе-Сайрус, мужчина внезапно остановил машину перед аб-Анбаром – специальным сооружением для сбора и хранения пресной питьевой воды. Почти бегом он спустился по ста пятидесяти довольно крутым ступеням. С трудом добравшись до основания лестницы, Ростам увидел своего отца сидящим с трубкой в руках. Мужчина произнес:
– Присядь со мной рядом, сын мой, я должен тебе что-то сказать.
Немного помолчав, отец спросил мальчика:
– Тебе удалось рассмотреть лица женщин, чадры которых были надеты наизнанку?
– Нет, – ответил Ростам.
Мужчина искоса взглянул на сына, скрываясь за густым облаком дыма.
– Эти женщины – ангелы на одну ночь, – наконец произнес отец.
Слегка заикаясь от волнения, Ростам спросил, как такое было возможно, чтобы ангелы в цветных покрывалах спокойно ходили по улицам? И самое главное – почему только одну ночь?
Отец объяснил мальчику, что женщины, живущие в районе Шахр-е Ноу, продавали свое тело, чтобы осчастливить несчастных мужчин. И так как мужчины уходили от них счастливыми, для него эти женщины были ангелами, способными умилостивить демона несчастья. Отец спросил Ростама, понял ли он что-нибудь. Мальчик ответил, что этих женщин нужно уважать, потому что в обмен на несколько туманов[80] они делали грустных мужчин счастливее.
Но про себя Ростам решил как-нибудь пробраться в этот закрытый район и похитить одну из женщин-ангелов. Эта юношеская мечта повлияла на всю его дальнейшую жизнь.
По прошествии нескольких лет, когда Ростам учился на третьем курсе естественно-научного лицея, он стал подрабатывать в аптеке, находившейся напротив Дворца нефти[81]. Владелец аптеки, доктор Акопян, был человеком немногословным и страдал ожирением и метеоризмом. Он ничему не учил Ростама, но при каждом удобном случае критиковал юношу и вообще был с ним довольно груб.
Через несколько месяцев Ростам познакомился с Курошем – молодым человеком из провинции на несколько лет его старше. Как и подобает провинциалу, Курош на все в городе смотрел с открытым ртом своими косящими в разные стороны глазами.
Каждый вечер после работы Курош ждал Рустама у входа в аптеку.
