Три твои клятвы - Питер Свонсон
«Господи, неужели они действительно собираются нас убить?» По ее телу прокатилась волна холодного отчаяния.
– Брюс, – сказала она. – Прекрати.
Выражение его лица изменилось: он нахмурился, и на миг Эбигейл подумала, что он может положить конец происходящему. Возможно, это просто спектакль, призванный напугать их, театральное представление в качестве наказания…
Затем Чип снова поднял руки и произнес:
– Мы обвиняем вас обеих как потаскух и утверждаем наше право как мужчин назначить вам обеим в качестве наказания смерть.
Джилл вскинула голову.
– Алек! Алек! – несколько раз крикнула она, и с каждым разом ее голос звучал все громче и истеричнее.
Стоявший позади нее Карл зажал ей рот. Портер бросился вперед и помог ему удержать Джилл. Одновременно пилот и Эрик схватили Эбигейл за плечи и руки, удерживая ее на месте.
– Брюс, Алек, – сказал Чип, и оба мужчины повернулись к нему. – Вы готовы исполнить наказание?
Глава 27
– Готовы, – сказал Брюс.
Алек ограничился кивком. Его лицо пылало. Эбигейл вдруг осознала, что на протяжении всего этого действа она не слышала от него ни слова.
Чип полез в передние карманы своего жилета и вытащил из каждого по короткому ножу. Эбигейл попыталась вырваться от Эрика и пилота, но они, еще крепче схватив ее за руки, рывком подняли ее со стула. Брюс взял у Чипа один из ножей, Алек взял другой. Эбигейл вырывалась, брыкалась ногами, но мужчины были слишком сильны. Она чувствовала горячее дыхание Эрика на своей шее; пилот больно впивался пальцами в нежную плоть ее плеча.
Посмотрев на Джилл, Эбигейл увидела, что теперь Карл и Портер держат и ее в вертикальном положении. Но она не сопротивлялась. Казалось, будто она уже умерла и повисла между ними, как тряпичная кукла.
Брюс приближался к ней. Все, что видела Эбигейл, – это нож в его руке.
«Я сейчас умру», – подумала она, и ее тело вновь оцепенело от ужаса. Ей было холодно, она чувствовала себя совершенно одинокой, как никогда в своей жизни. Подняла взгляд от ножа на лицо Брюса. Оно напоминало застывшую маску с оскаленными зубами. Эбигейл услышала стон Джилл, но не повернула головы. Брюс прижал кончик ножа к ее груди и нажал.
Она почувствовала давление на кожу, но не более того. «Это не больно, – подумала Эбигейл. – И на том спасибо».
Брюс вытащил нож, и тот издал странный механический щелчок. Она по-прежнему ничего не чувствовала. Только дурноту и холодное, жуткое осознание того, что она умирает. Засмеявшись, Брюс снова вонзил нож и обернулся на Чипа. Тот стоял в стороне, на его красном лице читался триумф. Эбигейл посмотрела вниз, на грудь: крови не было. Она по-прежнему ничего не чувствовала. Затем посмотрела на нож: его лезвие тоже было чистым.
Проследив за ее взглядом, Брюс положил палец на лезвие, надавил, и оно убралось в рукоять. Это был фальшивый нож, вроде тех, что используются в театрах. В «Боксгроуве» в отделе реквизита таких было несколько.
– Шутка, – сказал Брюс и отступил назад.
Эбигейл почувствовала, как ее тело обмякло, словно пустой мешок. Она сидела прямо лишь потому, что ее удерживал пилот. Эрик отпустил ее и отошел в сторону.
Никакого реального облегчения, лишь волна беспомощности в сочетании с яростью. Брюс повернулся к ней спиной, отвесил полупоклон, а Чип зааплодировал.
– Пошел ты, – сказала Эбигейл. Ей потребовались все силы, чтобы произнести эти слова, но мужчины не ответили.
Пилот отпустил ее, и она снова тяжело откинулась на спинку стула. Все ее тело ныло, словно его отжали, как тряпку. Все мышцы горели. Эбигейл посмотрела на Джилл. Теперь та тоже сидела на стуле. Карл снял маску и ликующе стукнул кулаком по кулаку Алека, а затем Портера. Все еще держа нож, Алек раскачивался на месте. Его лицо было каменным. Карл и Портер вернулись к Чипу, тогда как Алек продолжал стоять, нагнувшись над Джилл.
– Ты действительно думала, что я убью тебя? – спросил Брюс, слишком громко, словно адреналин все еще бурлил в его жилах.
Эбигейл промолчала. Горло болело, она чувствовала, что вот-вот разрыдается, но не дала рыданию вырваться наружу. Мужчины перегруппировались и теперь, смеясь, обменивались впечатлениями. Эбигейл наблюдала за ними, гадая, что будет дальше. Сядет ли она в самолет вместе с Брюсом и покинет остров? Что остановит ее, что не даст рассказать эту историю полиции или журналистам? Впрочем, в этот момент ей было все равно; главное – вырваться отсюда, вернуться домой, поскорее забыть о том, что произошло.
– Алек? – это был голос Портера. Тот встал во весь рост, глядя сквозь огонь туда, где Алек все еще стоял возле Джилл. Остальные мужчины тоже посмотрели в их сторону. Эбигейл тоже повернула голову, по тону голоса Портера поняв: сейчас она увидит нечто такое, чего ей лучше не видеть.
Зажав в руке зазубренный камень, Алек медленно и методично избивал им Джилл. Или, может, он делал это вовсе не медленно, но так казалось: его рука поднималась и опускалась, и в эти мгновения мир как будто останавливался. Никто не проронил ни звука; были только слышны удары камня по виску Джилл, чью голову он подпирал другой рукой. Затем высвободил руку из ее волос, длинным размашистым движением ударил ее камнем в челюсть и сбил со стула на землю. После чего опустился на колено и ударил ее камнем еще трижды, с каждым разом все сильнее и сильнее. Никто не шелохнулся, но даже если б и шелохнулся, было бы слишком поздно. Последний удар сопровождал отвратительный хруст ломаемой кости. Одна нога Джилл задергалась.
Портер обошел костер и, схватив Алека сзади, оттащил его от Джилл. Остальные мужчины последовали за ним и образовали вокруг тела Джилл полукруг. Ее нога перестала дергаться, но в свете костра Эбигейл ясно увидела ее пробитую голову.
– О господи, – сказал Чип, в его голосе послышался неподдельный страх. Брюс смотрел
