Пончиковый легион - Джо Р. Лансдейл
Я попытался перевернуться на живот и подтянуть под себя руки. Это было трудно. Затем меня подняли на ноги. Ноги казались резиновыми, но я все же двигался, волоча их и чиркая носками ботинок о землю. Меня держал инопланетянин, и я чувствовал, как он силен. Это странное передвижение длилось какое-то время, пока мы не приблизились к космическому кораблю и не открылась дверь. Тэг, теперь уже как будто снова пес, опередив меня, запрыгнул внутрь.
Меня подняли на борт. Дверь захлопнулась. Тэг открыл пасть, высунул влажную розовую тряпку-язык и облизал мою голову. Его глаза были огромны, зрачки – как звезды.
Время текло незаметно. Через лобовое стекло я увидел Скрэппи и шефа. Они не расплавились. Их поддерживал монстр с лицом из пылающих волос. Он стоял между ними, обхватив каждого рукой.
В корабле открылась еще одна дверь. Другая с грохотом захлопнулась.
Вскоре – еще одна дверь, еще один удар. Передо мной вдруг вырос монстр.
Я мог видеть сквозь переднее сиденье тарелки – видеть отражение в зеркале заднего вида корабля. В этом зеркале отражался наш инопланетный пилот. Луковицеобразная голова с живой гривой – массой извивающихся щупалец и волосатое лицо. Пока я наблюдал, щупальца исчезли, голова сделалась как бы менее раздутой, но волос на ней не убавилось. Иисусе. За рулем что, Тэг?
Нет. Тэг сидел рядом со мной. Фактически его голова лежала у меня на коленях. Я чувствовал, как горячее дыхание пса обдувает мне брюки, согревая пах.
Теперь я мог сказать, кто сидел за штурвалом корабля. Я чувствовал себя сильным, гордым и умным, потому что знал: это Феликс.
– Тупые придурки, – ругался Феликс. – Не ходи в дом к ведьме, не ешь печенье, что она испекла.
– Пончики, – уточнил я.
– Иди к черту, – отозвался Феликс.
Раздался стук в стекло моего иллюминатора. Я повернулся и увидел, что в каюту заглядывает какой-то монстр, – он колотил кулаком по стеклу. Лицо его расползлось, и распахнувшийся рот сделался огромным, как канализационный люк. Блестящий от жира лоб чудища казался широченным, как парковка. Какая-то часть моего рассудка подсказала: Дункан.
– Привет! – сказал я. Или подумал, что сказал.
– Они пахнут концом света. Они пахнут огнем.
– Что-что? – переспросил я.
Но мы находились в движении, и Дункан едва поспевал за нами, шатаясь, будто вместо ног у него были пни.
Двигатель космического корабля взревел. В ярком свете фонарей на столбах корабль развернулся среди вихрящихся насекомых. Я привалился головой к иллюминатору так, чтобы смотреть из него наружу – вверх. Отсюда мне были видны сияющая луна и серебристые звезды. Звезды перестали кричать. Звезды качались, словно подвешенные на ниточках, и выглядели так, словно они – часть декорации к школьному спектаклю.
Я видел макушки сосен на фоне темноты, обрамленные лунным и звездным светом, и думал, не небесные ли это рождественские елки.
40
Мы были у меня дома. Стояла глубокая ночь. За исключением Феликса и Тэга, все по очереди приняли душ – внизу и наверху. Я принял холодный. Это было мне необходимо.
Затем, когда мы собрались в гостиной, Феликс приготовил всем по чашечке горячего кофе, и мы уселись на мой широченный диван. Тэг развалился на боку перед диваном. Он загребал лапами воздух, вывалив язык, с полуоткрытыми глазами.
– Тэгу ни душа, ни кофе не перепало, – сказала Скрэппи. – Он оклемается?
– Он либо гребет по Стиксу, либо купается среди звезд, – проговорил Феликс.
– Ничего, он закаленный, – заверил шеф Нельсон. – Очухается.
– Может, лучше к ветеринару? – предложил я.
– Нет, – сказал шеф Нельсон. – Говорю же, очухается. Думаю, он съел больше пончиков, чем все мы, потому что их сшибали на землю. Все с ним будет в порядке. Он как-то раз во время рейда проглотил пакетик с наркотой. После этого несколько дней казался странно довольным и то и дело принимался трахать ножку моего стола, но потом пришел в себя. И сейчас придет.
– Скорее всего, галлюциноген, – сказал Феликс. – Накачали пончики, чтобы поднять настроение своим последователям, заставить их думать, что они общаются с духом давно умершего инопланетянина. Типа, неземные впечатления. Конечно, некоторые – неверующие – понимали, что это все дерьмо собачье. Но тех, кто тверд в вере, это лишь укрепило. Им же грезилось, будто им мастурбируют космические боги. Очевидная причина, от которой у них снесло крышу, им бы и в голову не пришла, а даже если бы и пришла, то они бы ее отвергли. Истинно верующего ничто с пути веры не собьет.
– Предположу, что у них не всегда такие пончики, – сказала Скрэппи.
– Само собой, – ответил шеф Нельсон. – Будь это так, в Мэйтауне было бы полно ДТП, а народ разбивал бы у пончиковых палатки. Братцы, я ж видел себя гигантским слизнем. Меня это еще и забавляло. Ползаю такой по кругу с включенными огнями – а ползать, между прочим, я мог очень быстро. Удивительно скоро те пончики пошли с кофе.
– Пейте-ка теперь просто кофе, – сказал Феликс.
– Я просто стала сонливой, как лосиха, – поделилась Скрэппи.
– А лоси разве сонливы? – спросил Феликс.
– Очень сонливы. О, я еще вспоминала о сэндвичах с заправки. Лежала там и думала: неужели сэндвичи пропадут зря?
– Они в холодильнике, – сказал Феликс.
– Съедим попозже, – обрадовалась Скрэппи.
Пока мы продолжали декомпрессию, то час казался минутой, то минута часом. Когда время подошло к трем ночи и кофе было выпито немерено, пол перестал двигаться, а все, что светило, перестало походить на сигнальные огни. Но еще долго мои руки оставались в перчатках Микки-Мауса.
Тэг прекратил барахтаться, окончив заплыв, и задышал ровно. Мне вдруг захотелось, чтобы он заговорил и поделился с нами пережитыми ощущениями. Должен признаться, я не из тех, кто считает такие вот путешествия чем-то фантастическим. Меня одолевали страх, паранойя и голод.
В шесть утра шеф, бросив вызов кофеину, рухнул на диван. Я помню, что Феликс позвонил Черри и сообщил, что все хорошо, не упомянув о том, что все, кроме него, наелись галлюциногенных пончиков. После этого он удалился наверх спать.
Убедившись, что все ставни на окнах закрыты, решетки на месте, камеры и сигнализация работают в дежурном режиме, Скрэппи и я отправились
