У фортуны женское лицо - Валентина Демьянова
«Что ж ты молчишь? – чуть раздраженно спросил Полли. – Хвастайся! Судя по письмам, ты половину Парижа ограбил!» – «Не половину, но кое-что привез», – усмехнулся я, глядя на него поверх бокала».
Может, с этого момента все и началось? Следующие несколько страниц были посвящены ничего не значащим событиям, я их пролистала, а потом снова попался любопытный кусок.
«Вернулся домой, и разом навалилась тоска. На войне некогда предаваться размышлениям, а теперь у меня полно времени и я не знаю, чем его занять. Пустота! Ни семьи, ни жены, ни детей. И так будет всегда, потому что мое сердце навеки отдано единственной, заменить которую не в силах никто. Нина, милая, навсегда для меня потерянная. Знаю, ни в чем она передо мной не виновата. Ухаживаний моих не поощряла, приветливость ее не выходила за рамки обычной вежливости, просто я этого не понимал. Мне казалось, все игра, кокетство. В голове не укладывалось, что она могла найти в Сергее с его скромным состоянием! Всю зиму я обивал порог ее дома, скучал на балах, и все это ради того, чтобы только увидеть ее. Наконец понял: все напрасно. Она меня никогда не полюбит! И я сбежал из Петербурга. Не помогло! Ни тогда, ни сейчас. Тоска гложет. Дядя советует занять себя делами. Говорит, отлично лечит от хандры».
Совету Захар последовал и затеял переустройство дома.
«Первый этаж почти закончен. Вскорости прибудут обозы, и к тому времен помещение для моих приобретений должно быть готово. Приступил к благоустройству парка и двора. Дядя, как всегда, оказался прав. На тоску времени не остается. Да и Судьба, лишив семейных радостей, все же мою персону не забывает и время от времени посылает мне развлечения. Очередное приключилось сегодня. В середине дня за окном вдруг раздались крики. Работники, занимающиеся расчисткой двора, побросав лопаты, сбились в толпу и что-то горячо-обсуждали. Десятника поблизости не оказалось, пришлось спускаться и самому выяснять, в чем там дело. Оказалось, они натолкнулись на бревенчатый настил.
– И чего галдите? – сердито спросил я. – Это остатки прежнего дома.
Казалось бы, все ясно объяснил, но они снова стали загалдеть и тыкать пальцами себе под ноги. Пришлось лезть через развалы земли и смотреть, что же их так взволновало. Оказывается, два бревна они вывернули, а под ними обнаружился провал. Туда уже совали палку, промеряя глубину, но дна не достали.
– Раскидывайте бревна, – приказал я.
Когда место над ямой было расчищено, открылся каменный колодец.
– Факел несите!
Кто-то сбегал на задний двор и вернулся с палкой, обмотанной тряпкой. Стоило сунуть факел в дыру, как пламя заколебалось от сквозняка.
– Веревку!
Приказ был выполнен мгновенно. Один конец каната обмотали вокруг ствола ближайшего дерева, другой спустили в провал. Обхватив его руками, я заскользил вниз. Прошло не так много времени, и ноги по щиколотку утонули в насыпавшейся сверху земле. Над головой зияло отверстие, в котором виднелись головы работников, а по сторонам поднимались стены. Стоило пройти с десяток шагов, как ноги ступили на твердую почву. Я продвигался вперед не спеша, время от времени поднимая факел над головой и проверяя состояние потолка. На мое счастье, своды держались крепко. Еще несколько десятков шагов – и колеблющийся свет высветил в стене дверь. Сплошь металлическую, с тяжелым кованым кольцом вместо ручки. Точная копия дверей в боярских палатах времен Государя Ивана Васильевича. Я потянул за кольцо и оказался в небольшой каморке. Оглядел голые стены и не нашел ничего интересного. Двигаясь далее, я заглядывал во все двери и везде находил все те же пустые помещения. Судя по древней кладке, то был подземный этаж некогда стоявшей на этом месте крепости.
Я и сам не заметил, как оказался на развилке. Тот коридор, что шел прямо, оказался на удивление коротким и заканчивался тупиком. Стены вокруг были глухими, плиты потолка плотно пригнаны одна к другой, но одна, как раз над головой, была помечена крестом. Я решил, что еще вернусь на это место. Плиту пометили недаром.
Второй коридор оказался длиннее и привел меня к невысокой, в половину моего роста, дверце. Хотя на ней имелся засов, она оказалась незапертой. Я рванул дверь на себя и едва успел отскочить в сторону. Сверху посыпались камни. Когда камнепад закончился и я, продравшись сквозь густой кустарник, выполз наружу, то оказался на дне оврага. Теперь уже не оставалось сомнений: тайный ход был сооружен на случай осады. Точно так же я не сомневался, что именно этим путем выходил на грабеж мой пращур Иван. Им же он ушел от ареста, а само подземелье Иван, скорее всего, обнаружил, когда строил дом. Убегая, закрыть лаз снаружи не смог, поэтому просто завалил его камнями. А я столько раз проезжал здесь на лошади, и мне ни разу не пришло в голову, что за этими кустами скрывается ход».
Наташа
Вечер выдался на редкость мирным. Роман приготовил ужин без единого слова возмущения, а я съела его без обычных язвительных комментариев. Слишком хорошее стало у меня настроение, чтобы его портить. Сурен объявил, что поиски клада продолжаются! А значит, еще какое-то время моей жизни ничего не угрожало!
С ужином было покончено, однако расходиться мы не спешили. Рассевшись на чурбаках, смотрели на огонь и молчали. И даже молчание в тот вечер было мирным. Разговор завела я:
– Сурен, ты зачем автомат за собой таскаешь?
Он поворошил палкой сучья в костре, помолчал, будто решая, отвечать или нет, потом процедил:
– Привычка. С фронта.
– Где воевал?
Он поднял на меня глаза. В темноте они казались непроницаемыми:
– В Карабахе.
– А в Москве как оказался?
– Дяде приехал помогать, – недовольно ответил он. Расспросы ему не нравились.
Роману личность Сурена была неинтересна. Он уже не раз приложился к фляжке и теперь хотел душевной беседы:
– Скажи честно, есть тут клад?
В другое время я бы ему нагрубила, а тут ответила, как нормальному человеку.
– Ты меня спрашиваешь? – пожала я плечами. – Это вы решили, что здесь что-то спрятано.
