Кот мяукнул в третий раз - Юлия Владиславовна Евдокимова

Просмотрев бумаги, Стрельников уставился на актрису.

– Совпадает? – Елейно поинтересовалась та.

– Нет.

– Не может быть!

– Фамилия Марины- Копылова. Евгении – Сидорова. Простая русская фамилия, ничего общего.

– Но ведь все так складывалось… А если позвонить матери Марины, узнать, кем им приходится Женя Сидорова?

– Опять напоминать женщине о смерти дочери… А главное- какой смысл?

– Это ваша работа, Александр Михайлович.

Следователь вздохнул. – К сожалению в моей работе бывают очень неприятные моменты… Вы же понимаете, что мне придется что-то решать с вашей внучкой и ее приятелем? Сокрыли улику, не оказали помощь…

Трубку взяли на втором гудке.

– Алло?

– Стрельников, следственный комитет Болтужева. Извините, что снова вас беспокою. Вам знакомо имя Евгении Сидоровой?

– Может быть, она подруга Марины или какая-то родственница,– горячо зашептала Грайлих.

– Да, конечно, это моя дочь, старшая сестра Марины.

– Но она не Копылова?

– Нет, она вышла замуж в восемнадцать лет, но брак продлился всего год. Они с Мариной были очень близки, погодки, Женя старше на год. Она всегда опекала сестру и даже подождала год, чтобы вместе поступать в университет.

– А где сейчас Евгения?

– Она устроилась на лето волонтером в какую-то усадьбу, как раз в вашем Болтужеве. А почему вы спрашиваете? Не беспокойте девочку, она так тяжело переживала смерть сестры… надеюсь, смена обстановки поможет ей оправиться…

– Спасибо. И извините еще раз за беспокойство.

Стрельников повесил трубку. Всё встало на свои места.

– Бедная мать… – прошептала Грайлих.

– Мы должны были проверить это десять дней назад. Но упустили, решили, что та история не имеет никакого отношения к убийству. Тем более, не знали всех деталей, коллеги прислали нам только общую информацию.

– Не оправдывайтесь, Александр Михайлович, на вас свалилось три убийства сразу.

– А ведь я беседовал с Евгенией. Она рассказывала о Марине с таким теплом… но как посторонняя, не призналась, что родная сестра.

– Можно я поеду с вами? Девочка не преступница, с которыми вы привыкли иметь дело, она в отчаянии.

– Девочка убила человека.

– Между прочим, это очень женское убийство.

– По-вашему убийства имеют пол?

– Думаю, имеют. Отравление аконитом, добавление его в еду… тщательное мытье пола… Это очень по-женски. Мужчина сделал бы все грубее и уж точно не подсыпал яд.

– Вы забываете об отравленном виски.

– А вот это по-мужски! Здесь же все сделано тоньше.

Глава 23.

Женю они нашли в ее комнате. Стрельников постучал, Грайлих маячила у него за спиной. Двое полицейских остались на улице у машины, они снова проехали по понтонному мосту, не пешком же вести задержанную.

– Евгения Сидорова? Я старший следователь Стрельников Александр Михайлович. Позвольте войти. Вы не будете возражать, если Таисия Александровна поприсутствует во время нашего разговора?

Женя кивнула. Посторонилась. На лице не было удивления, скорее облегчение. Кудрявая жизнерадостная девушка исчезла, на них смотрела усталая взрослая женщина.

– Мы поговорим, а потом вам придется проехать с нами

Снова кивок.

– Телефон вашей сестры у вас? Ваша мать сказала, что отдала его Татьяне Шустовой. Но мы не нашли его среди вещей Татьяны.

Снова кивок. Потом она впервые заговорила.

– Хотите, я принесу его?

– Скажите, где он, я сам его возьму. Но сначала я должен пригласить еще одного понятого.

– Не надо приглашать ребят. Запишите, как это у вас положено, что я отдаю телефон сама.

– Расскажете нам, что произошло?

Женя выдохнула.

– Григоревич- мерзавец. Моя сестра Света, она… была очень умная, но очень хрупкая. Я подождала год, чтобы поступить вместе с ней в университет. Чтобы… защищать ее.

– От кого?

– От всего. От этого мира. Но я проглядела опасность. Я не жила с ней, иначе Света никогда бы не обрела уверенность в себе и не научилась быть независимой. Выходит, я ошиблась, она начала тайно встречаться с Григоревичем. Хоть бы он никогда не был ее преподавателем! Он воспользовался ею.

– В каком смысле воспользовался?

– Во всех. Он стал ее первым мужчиной. Заставил поверить, что любит её и хочет совместного будущего. Григоревич сказал, что им нужно держать все в тайне, потому что он ее преподаватель, а это не поощряется. И они встречались тайно. Когда я обо всем узнала, было поздно. И еще… он был научным руководителем Светы и использовал ее работу, напечатал под своим именем. Но я вам это уже рассказывала, помните? Вы всех нас расспрашивали.

– Придется повторить. И тогда вы не сказали нам, что являетесь родной сестрой Светланы, говорили о ней, как о посторонней, почти незнакомой девушке.

Женя молчала.

– Что было дальше? Как вы узнали о беременности сестры?

– Она рассказала мне. Я видела, что с ней что-то происходит, но она не хотела говорить. А потом рассказала. Я пыталась убедить Свету вернуться к маме, но вместо этого она приняла таблетки…

– Как вы узнали?

– Маме позвонили из больницы, а мама позвонила мне. Если бы я жила с сестрой, ничего бы не случилось… Это моя вина. Я поехала в больницу. Врач сказал, что с сестрой все будет в порядке и с ребенком тоже, но ее направят к психиатру. Я обрадовалась, что все в порядке, а потом увидела Свету, лежащую там, бледную как привидение… Она хотела покончить со всем из-за этого мерзавца! Он должен был заплатить за то, что с ней сделал.

– Что было потом?

– Мы уехали домой, я решила, что возьму академ и останусь дома, пока Света не придет в себя. Это сработало… ровно два дня. А потом мы все проспали. Она ускользнула… так тихонько…– Голос Жени прервался. – Она утопилась.

– Мне очень жаль. – Сказал следователь, хотя совершенно не должен был этого говорить. А Грайлих взяла девушку за руку.

– Это вина Григоревича. Он заставил её почувствовать себя такой никчёмной и безнадёжной, что она покончила с собой. И я собиралась заставить его заплатить. Я хотела забрать телефон сестры, но мама отдала его Татьяне. Я не знала, что делать. А потом услышала в университете, что Григоревич уезжает на месяц в Болтужев. Я знала, что Таня уже там и попросилась в волонтеры и меня взяли.

– Ты кому-нибудь рассказала?

– Нет. Никому. Я только попросила у Тани отдать мне телефон сестры. Она сразу отдала. Здесь ко мне все хорошо относились. И мне нравилось работать. А потом… у меня сломалась машина и Тимофей дал мне свою на один день.

– Какие же вы все глупенькие! – Воскликнула Грайлих. – Выгораживали друг друга. Тимофей молчал о машине, Кристина спасала Анатолия, сколько бед произошло из-за