Яблочный пирог с загадкой - Татьяна Тарт
– Мне пока не звонили. Так, получается, вы знали месье Лару? – спросил инспектор Дюбуа.
– Да, мы были знакомы, – ответила Адель. – Мы же оба кондитеры и на каждом фестивале встречались.
– А помимо фестивалей? Были ли вы близки?
– Что вы имеете в виду? – Адель против воли покраснела.
Инспектор поспешно что-то записал, и Адель отметила, что блокнот инспектора пугал ее почище записной книжки Люка.
– И какие у вас с ним были отношения?
– Нормальные, – ответила Адель, не понимая, к чему он клонит. – У нас маленькая деревня, здесь все так или иначе знают друг друга. Мы с ним не встречались, если вы это имеете в виду. Он из соседней деревни. Изредка приезжал для обмена опытом.
– К-хм… хорошо. Я больше хотел узнать, были ли вы друзьями. Может, замечали что-то необычное в его поведении в последнее время? – продолжал допрос инспектор. – Может, он с кем-то ссорился или жаловался на угрозы?
– Нет, ничего такого я не замечала, – ответила Адель. – Жан-Поль всегда был веселым и дружелюбным человеком. Повторюсь, он из соседней деревни, часто к нам не наведывался.
Она потупила взгляд после того как произнесла «был». Ей совершенно не хотелось, чтобы кто-то погиб сегодня.
– Хм… – Дюбуа задумчиво потер подбородок. – Мне очень жаль, что вашей семье вновь приходится проходить через такое, мадемуазель Дюваль.
– Через какое? – ответила Адель, не понимая, о чем говорит инспектор.
– Я говорю про мадам Мадлен Дюваль, вашу прабабушку. – Инспектор внимательно наблюдал за Адель, ловя каждую мимолетную эмоцию на ее лице.
– Я не понимаю, о чем вы говорите. При чем здесь моя покойная прабабушка? – У девушки закружилась голова, и ей стало трудно дышать.
И судя по лицу инспектора, он это заметил, а уж какие выводы сделал, один бог ведает.
– Вы не могли бы открыть окно, очень душно? – проговорила Адель, расстегивая верхнюю пуговку на воротнике платья.
– А вы знаете, что ваша прабабушка, Мадлен Дюваль, тоже была кондитером?
– Ну конечно, месье Дюбуа, это же моя прабабушка. Я до сих пор готовлю по ее рецептам. Даже сегодня делала на конкурс ее пирог… – ответила Адель, сбитая с толку. – Заходите, попробуете, – неловко предложила она. – Это очень вкусно.
– Воздержусь… – холодно ответил инспектор. – И вы хотите сказать, что не знаете об обвинении в отравлении конкурента, предъявленном ей на одном из ее первых фестивалей много лет назад?
Адель опешила. Она никогда не слышала об этой истории. Инспектор наблюдал за реакцией девушки.
– Нет, не знаю, – прошептала она. – Бабушка никогда мне об этом не рассказывала. Но… Как?
– На этом все, мадемуазель Дюваль. Пока можете быть свободны. Если вы мне понадобитесь, я дам знать.
– Подождите. А что было за дело? Могу ли я с ним ознакомиться?
– До свидания, мадемуазель Дюваль. Спросите свою бабушку. Мне что-то подсказывает, что она может быть в курсе.
Адель вернулась на площадь в полной растерянности. Она не могла найти себе места, душу разрывали противоречивые чувства: страх, недоумение, сочувствие к пострадавшему.
– Бедняга Жан, – вздохнула мадам Бланшар, владелица сырной лавки, расположенной напротив La Belle Pomme. – Он так готовился к этому фестивалю. Его сырные тарталетки были просто восхитительны.
– Кто мог такое сделать? – с ужасом спросила молодая девушка, продавщица из цветочного магазина.
Адель вздрогнула. Нет, это просто невозможно. Ее прабабушка – убийца? В их маленькой деревушке, где все друг друга знают, такого просто не может произойти. И почему она ничего обо всем этом не слышала? Просто бред какой-то.
– Возможно, это несчастный случай, – сказала Адель, стараясь успокоить и себя, и окружающих. – Может быть, Жан съел что-то не то накануне фестиваля.
– Надеюсь, ты права, – сказала мадам Бланшар и быстро переглянулась с продавщицей цветов. – Но все равно это очень странно.
Адель развернулась в сторону площади, туда, где оставила бабушку: ей срочно нужно было расспросить ту об обвинении инспектора. Здесь, должно быть, какое-то недоразумение. Она шла, озираясь по сторонам, словно преступница, которую вот-вот схватят. Адель казалось, что из-за каждого угла на нее смотрят с подозрением, что люди шепчутся за спиной, указывая на нее пальцем. В воздухе, насыщенном ароматами специй и сладостей, появился едва уловимый привкус страха и недоверия.
– Это она, – услышала Адель обрывок чьей-то фразы. – Внучка той… помнишь?
Сердце Адель сжалось в болезненном спазме. Тени прошлого обхватили ее, словно холодные липкие щупальца, грозя затянуть в пучину чужих грехов.
Она подошла к бабушке, которая сидела на скамейке, опустив голову.
– Ты ничего не хочешь мне рассказать? – спросила Адель дрогнувшим голосом.
– Наверное… – ответила мадам Мэри, ее глаза были полны слез. – Мне так хотелось уберечь тебя от всего этого. Но ты же не виновата в этом несчастном случае! И мы это обязательно докажем!
– Меня никто еще и не обвинил. – Адель ничего не понимала, в голове ее царил кавардак. Казалось, они говорят на разных языках. – Бабуль, расскажи…
– Ну что, мадемуазель Дюваль, – перебил ее вновь подошедший представитель закона. – Надеюсь, инспектор Дюбуа вас не сильно напугал?
– Все в порядке, сержант, – ответила Адель, стараясь улыбнуться в ответ.
– Сержант Лямур. Простите, что не представился сразу: все так быстро закрутилось.
– Не то слово. Скажите, у вас есть какие-нибудь версии? – Стальной голос мадам Мэри мог охладить любого, даже представителя правоохранительных органов.
– Мы пока не можем разглашать детали следствия, мадемуазель Дюваль. Не беспокойтесь ни о чем и возвращайтесь к своим делам.
– А как же расследование? – спросила Адель, будто бы не расслышав его ответ.
– Не волнуйтесь, мадемуазель, – отмахнулся сержант Лямур. – Скорее всего, это был просто несчастный случай. Месье Лару, видимо, сам что-то не то съел. С кем не бывает?
– Вы серьезно? Мне сейчас очень громко намекнули, что я одна из подозреваемых! – Адель недоуменно посмотрела на жандарма. Ей показалось, что он совсем не заинтересован в том, чтобы найти настоящего виновника.
– Глупости какие. Должно быть, вы перенервничали. Никто бы и не подумал… Здесь душно,
