Сквозь другую ночь - Вадим Юрьевич Панов

Войдя в зал, они остановились и продолжили разговор, не обращая внимания ни на кого вокруг. При этом Ангелина продолжала держать Феликса под руку. Вербин не возражал.

– Хотите сказать, что мне здесь нечего делать?

– Хочу понять, что вы здесь делаете?

– Мне интересно мнение читателей о романе Таисии, – искренне ответил Вербин. Однако его честность не была оценена по достоинству. Или же Ангелина решила, что Феликс намеренно отделывается общими фразами.

– Почему?

– Потому что он – true crime.

– Вы собираете такие истории?

– Мне любопытна конкретно эта история.

– По какой причине?

– Книга хорошо написана.

– Не хотите говорить?

– Скорее, не могу.

Ангелина улыбнулась. Благодаря каблукам она доставала Вербину до подбородка, поэтому сейчас их лица оказались совсем близко, и женщина могла говорить очень тихо.

– Я рада, что вы пришли, Феликс. Мне очень приятно, что вы не отказались, не стали искать вежливый повод и не возникли обстоятельства непреодолимой силы. И мне очень приятно, что вам нужна эта встреча и я могу помочь в вашем расследовании. – Пауза. – Давайте начинать.

И только после этого отпустила его руку.

К этому моменту в зале собралось примерно двадцать человек, которых Ангелина поблагодарила за желание «скоротать прекрасный летний вечер в литературных застенках». После чего представила «кандидата на членство в нашем книжном клубе, который очень любит читать, но до сих пор занимался этим в гордом одиночестве». Феликсу пришлось подняться и раскланяться. Затем поблагодарила собравшихся за согласие вернуться к роману, который они уже обсуждали, и только после этого передала слово рыжеволосой женщине.

А усевшись рядом с Феликсом, прошептала ему на ухо:

– Саша – известный книжный блогер, одно из украшений нашего клуба. Она очень обрадовалась, что мы вернулись к роману Таи, и пообещала обязательно выступить.

Ответить Вербин не успел.

– Как вы помните, в прошлый раз моё выступление получилось недостаточно вразумительным и немного скомканным, – громко произнесла рыжая Саша, медленно оглядывая членов клуба. – Я честно к нему готовилась, но что-то помешало мне выразить мысли так, как я хотела. И лишь перечитав книгу, я поняла, почему тогда, после первого прочтения, выступила столь неудачно: это страшная книга. По-настоящему страшная, и мне не стыдно признаться, что я её боюсь. Сначала я подумала, что всё дело в true crime, в том, что все описанные Таисией преступления произошли в действительности. Выдуманные истории читаются намного легче и не оставляют на душе глубокий след, потому что знаешь, что все злодеяния – плод воображения автора. Но с true crime ситуация иная. При прочтении условность исчезает или делается совсем незаметной, и кажется, что все эти кровавые убийства произошли в соседнем подъезде. Или соседнем доме. С человеком, за которым ты иногда наблюдаешь из окна кухни… Ведь все мы видим людей, гуляющих с собаками. Или сами гуляем. Или покупаем пирожные к вечернему чаю. А некоторые из нас настолько одиноки, что действительно готовы завязать знакомство в лифте. Я боюсь книгу Таисии, потому что примеряла всё в ней описанное на себя, друзей, знакомых и неожиданно поняла, что каждый из них может стать жертвой. А пять человек, которых Таисия описала, жертвами стали…

– Убийца, – сказал мужчина, сидевший ближе всех к Саше.

– Да, – согласилась рыжая. – Не знаю, откуда Таисия взяла образ Регента: кто-то ей подсказал, нашла ли она этого персонажа в полицейском архиве или выдумала, но именно его образ, вкупе с true crime, сделали для меня книгу. Кстати, если Таисия выдумала Регента, то я готова назвать её гениальной. Но при этом – страшно гениальной. И «страшно» здесь не превосходная степень. Я не могу понять, как молодая девушка сумела описать настолько отвратительного по своей сути человека.

– И при этом не скатилась в ненужный натурализм.

– Да, это очень важно.

– А мне не нравится натурализм. Не понимаю, для чего авторы к нему прибегают.

– Не все авторы талантливы, как Таисия. Вот и приходится добавлять откровенных деталей, чтобы привлечь внимание читателей.

Вербин с удовольствием бы и дальше слушал Сашу, но собравшиеся явно устали от интересной, но длинной речи рыжеволосой, и захотели высказаться. Саша вернулась на своё место, и Ангелина жестом дала слово короткостриженой блондинке в модных очках.

– Когда я читала книгу первый раз, то была настроена весьма скептически. – Эту женщину Ангелина украшением не назвала, но блондинка себя таковой считала, говорила жеманно, иногда переигрывая. – Идея показалась мне интересной: успеть совершить пять убийств в течение одной ночи, но совершенно надуманной и «киношной» в плохом смысле слова. Я не поверила, что такое возможно, и удивилась, что на обложке написано true crime. Да, Регент тщательно готовил свои преступления и просчитал каждый шаг, но в жизни всегда есть место случаю, и любая оплошность не оставит от жёсткого графика камня на камне. Так я считала изначально. Но прочитав книгу, задумалась. И хотя моё выступление на первом обсуждение романа получилось не таким скомканным, как у Саши, внутри я пребывала в растерянности. После выступления на том заседании я собиралась взяться за другую книгу, но поняла, что не могу. Роман «Пройти сквозь эту ночь» меня не отпускал. И знаете, что было потом? Я сделала то, что не делала никогда в жизни: начертила таблицу и стала перечитывать книгу. Я заносила в таблицу все действия Регента, по минутам, как это описано в романе, проверяла, мог ли он перемещаться по Москве с такой скоростью, и когда поняла, что мог… Мне, как и Саше, стало страшно. То, что изначально показалось выдумкой, обрело реальные черты. Я смотрела на таблицу и понимала, что Регент мог совершить эти пять убийств. А потом я вспомнила, что он их совершил. – Блондинка покачала головой. – Он бесчеловечен.

– Очень холоден.

– Ужасен.

– Жесток.

– Разве жесток? – не согласился кто-то из мужчин.

– А разве нет? – удивилась блондинка. – Он ведь убийца.

– С этой точки зрения – да.

– Спасибо, что согласился.

– Но он ни разу не проявил жестокости.

– Убийство само по себе жестокость.

– Он человека молотком забил. Ты действительно считаешь что это недостаточно жестоко?

– Хм… Ну, один раз.

– Наш Славик немножко влюблён в Регента, – прошептала Ангелина. На этот раз её губы щекотали Вербину ухо. – Всегда его защищает.

– Немного странно.

– Согласна. Но что делать?

– Регент – психопат, – подала голос Саша.

– В каком смысле?

– Что значит «в каком смысле»? В клиническом. Поэтому и начал убивать.

– Как раз наоборот! – горячо возмутился Славик. – Вы вообще знаете, что такое психопатия?

– Я-то знаю.

– Из книжек?

– А вы?

– У меня брат – дипломированный психиатр!

Могло показаться, что