Стамбульский ветер - Алеся Кузнецова
Мама… как странно снова пробовать это слово на вкус, пускай пока и только мысленно, в слоей голове… мама достала связку ключей и самым маленьким из них открыла полочку в журнальном столе. В ее руках были мои снимки за все годы. Пятый класс, девятый, выпускной… Посвящение в студенты, получение диплома, фотографии с маленьким Тимуром и уже сыном-студентом. Снимки с моей фабрике, которую я считала домом почти двадцать лет. Мы обе молчали. Тишина между нами больше не резала, а лечила.
– Знаешь, что самое странное? – сказала я. – Я рада, что ты не умерла.
– А я рада, что ты наконец это поняла. И счастлива, что познакомилась с Тимуром. Ты уж извини, что сделала это без твоего ведома. Она рассмеялась – горько, но с видимым облегчением.
– Он обрадуется, он часто спрашивал о тебе, искал девичью фамилию, хотел найти откуда ты и остались ли у него родственники по твоей линии, даже с дедом поскандалил.
– Я знаю. Тимур так похож по характеру на меня саму, что иногда становится страшно.
– Сложно сказать, как он воспримет такие новости.
– Ему хватит сил и мудрости, даже не сомневайся.
– Видимо, пришло время рассказать ему, кто стоял за кадром в нашей семье с самого начала и почему. Хватит скрывать и замалчивать. Пора наконец поставить точку в предложении, которое мне никак не удается дописать.
Глава 29. Тимур
Тимур не собирался там быть. Еще утром, он сказал Милене, что вернется поздно, но лишь потому, что планировал встречу с Димой. Последнее время он почти не виделся со старым другом и не хотел терять то, что их связывало столько лет. А дружба, как и любые отношения, требуют подпитки встречами, созвонами и общением. Но в институте его внезапно отправили на прием в честь юбилея военной академии. С чего бы? И почему именно его? Нет, быть в числе лучших, конечно, приятно, но терять распланированный вечер… Такое себе… Планы с Димой пришлось перенести. Хорошо, что Милена никогда не возражает, если он занимает вечер и всегда может спланировать на это же время свои дела или встречи с подругами.
Фуршет в красивом зале с большими террасами и концертной программой – в конце концов, это не так уж и плохо. Кто-то сказал, что планируется выступление Макса Рейнера, но это, конечно, брехня, просто чтобы студенты шли с большей охотой. Макс – звезда на миллион и у организаторов просто не хватит денег на такого артиста. Но пару часов – это терпимо.
Тимур вышел на террасу в поисках удобного столика. Там, на улице, пахло весной и дорожным битумом, с клумб тянуло мокрой землей, а где-то внизу город жужжал в своей привычной суете. Он хотел просто вдохнуть свежего воздуха и побыть в тишине. Но здесь тоже было многолюдно. Тимур заметил лестницу на верхнюю террасу и сразу же свернул к ней.
Сверху открывался просторный красивый вид. Уже вечерело и по периметру террасы зажгли фонарики. Свет отражался в белой посуде и стекле бокалов. Тимур поискал глазами свободный столик и сразу же заметил укромное местечко. Его никто не занял потому что большой фикус полностью загораживал вид и чтобы что-то увидеть из-за стола приходилось напрягать мышцы шеи. Но Тимур не рассчитывал на интересную программу и давно не велся на обещание организаторов, значит это место ему отлично подходит.
А потом он заметил его. Дед стоял у перил – в парадном мундире, с наградами на груди, в идеально выглаженных брюках, как всегда с прямой спиной.
Было странно вдруг увидеть его здесь, в Москве. Но вот он стоит буквально в паре метров от него, с кем-то говорит, привычно коротко кивает… Лицо собранное, но не жесткое, как во время их последней встречи. Даже спокойное. Вокруг деда были люди и в их взглядах Тимур ожидаемо прочел обычное: уважение, почтение, немного страха. Все как всегда. Генерал быстро закончил разговор и отошел к краю террасы. Теперь он был еще ближе к Тимуру, хотя и не мог заметить его за фикусом.
Тимур смотрел на деда впервые словно со стороны, как будто это не его дед, а просто генерал в мундире и орденах. Баталин повернулся спиной к столам и отвел взгляд в сторону. Его мысли были точно не здесь. И вдруг Тимур впервые заметил то, чего никогда не видел. Плечи деда выглядели так, будто держали груз прошлого, который все тяжелее нести.
Тимур был в тени. И впервые он был наблюдателем.
Он уже собирался отвести взгляд, потому что решил, что после последней сцены он точно не пойдет к нему первый, но вдруг рядом с дедом появилась женщина.
Платье цвета спелой черешни, шелк, который чуть дрожал от ветра, высокие каблуки, стильный светлый пиджак. Прическа – как всегда идеальная стрижка на красивые седые волосы. Чуть вызывающая винная помада и взгляд – как у женщины, которая все знает, и спрашивает из вежливости.
Маргарита Васильевна, его супербосс тоже была здесь. Вот ее-то Тимур в отличие от деда был очень рад видеть и уже хотел встать из своего укрытия, как вдруг застыл и сел обратно.
Марго, как звали ее все за глаза в редакции, остановилась возле деда:
– Баталин… Не думала, что когда-либо тебя встречу, – музыка стала тише, на сцену вдалеке вышел струнный квартет и теперь можно было слышать каждое слово. Неужели они знакомы? Его дед из Питера, который практически никогда не выезжает в Москву, холодный, почти чужой. И его супербосс… Маргарита Васильевна, с которой он мог говорить на любые темы, спорить, смеяться, видеть неподдельный интерес в ее глазах. Они были словно два разных мира и Тимур даже не мог предположить, что они окажутся знакомы, но она назвала деда по фамилии. И тот обернулся. И в глазах у него было что-то … Тимур не мог понять… словно он увидел призрака. Страх? Не совсем, но страх там точно был. И еще восхищение. Но это и не удивительно. Марго восхищались многие.
– Рита, – коротко кивнул он. – Ты…
– Рита умерла, – легко ответила она, поправив манжет светлого пиджака. – Марго.
Она стала рядом с ним и посмотрела вдаль.
– Ты… хорошо выглядишь, – выдохнул он, не поднимая глаз.
– Я теперь всегда хорошо выгляжу, – ответила Марго. – Старею красиво под прицелами камер. Они помолчали.
– А знаешь, Баталин, я даже рада, что тебя встретила. Я хотела тебе кое-что сказать.
– Да? Я тоже. Я виноват перед тобой. Очень
