Умереть красиво - Питер Джеймс
Грейс налил воды в чайник, выдвинул стул и, устроившись за столом, оглядел кухню на предмет следов Сэнди. За исключением серебристого холодильника, здесь преобладали алые тона: духовка, посудомоечная машина, варочная панель, даже ручки на белых приборах и шкафчиках были красные. Столешница – красно-белая. Кухню обставляла Сэнди. Тогда красный был в моде, но сейчас помещение имело довольно унылый вид. Керамические поверхности потрескались, петли расшатались. Краска облупилась и потемнела.
Грейс прекрасно понимал, что ему давно пора съехать на квартиру. В доме они прозябали втроем – он, Марлон и призрак Сэнди.
Он открыл шкафчик под раковиной, нащупал рулон черных мешков для мусора и оторвал один. Потом взял с полки их фотографию с медового месяца, снятую на его камеру каким-то незнакомцем. Они с Сэнди стояли на вершине Везувия – взмокшие после тяжелого подъема, в футболках. На заднем плане виднелся кратер, наполовину скрытый низким серым облаком.
Грейс сунул фотографию в мусорный мешок и замер, будто в ожидании неминуемого удара молнии.
Однако ничего не произошло.
Если не считать мучительных угрызений совести. Вдруг свидание пройдет успешно и он пригласит Клио к себе после ужина?
Значит, необходимо убрать все следы присутствия Сэнди. Для него это станет большим прорывом. Колоссальным.
Может, действительно пришло время?
Однако, поразмыслив, он вытащил из мешка фотографию и снова поставил ее на полку. Все-таки дом без фотографий выглядит странно. Нужно убрать только личные вещи Сэнди.
Вернувшись в спальню, он долго смотрел на ее расческу. В щетинках по-прежнему оставались длинные светлые волосы. Он вытащил один, поднял на свет, и сердце сдавила тоска. Грейс разжал пальцы, и волос спланировал на ковер. Горло перехватило. Он поднес расческу к лицу, глубоко вдохнул, однако вместо аромата Сэнди втянул носом пыль.
Щетка полетела в мусорный пакет, за ней последовали все предметы с туалетного столика, из ванной. Грейс отнес мешок в пустую комнату, служившую кладовкой, и поставил рядом с пустым чемоданом, картонной коробкой из-под ноутбука и старыми рулонами рождественской оберточной бумаги.
Потом натянул шорты, майку, кроссовки, сунул в карман пятифунтовую купюру и отправился на пробежку.
Его маршрут пролегал через Кингсуэй – широкую двухполосную магистраль, что шла параллельно набережной Хова. С одной стороны тянулись дома, но уже через полмили они сменялись особняками и отелями самых разных стилей – современными, викторианскими, эпохи Регентства, – которые простирались вдоль всего побережья. Напротив помещались две маленькие лодочные станции, детская площадка, многочисленные лужайки, после начиналась прибрежная полоса с пляжными домиками, галечными пляжами, а через милю к востоку торчал остов старого западного пирса.
Вокруг не было практически ни души, отчего складывалось впечатление, что весь город принадлежит только ему. Грейс любил наведываться сюда спозаранку, улучив момент, когда все еще отсыпались после рабочей недели, и чувствовать себя впереди всего мира. Был отлив, над морем уже всходило солнце. По отливной полосе брел человек с металлоискателем. На горизонте расплывчатым пятном дрейфовал контейнеровоз.
Навстречу Грейсу, урча мотором и шурша щетками, медленно катила уборочная машина, сметая следы бурной пятничной ночи: мятые упаковки из-под фастфуда, банки из-под колы, окурки, иглы.
Остановившись в центре набережной, неподалеку от дремавшего на скамейке пьяницы, Грейс размялся, вдыхая знакомые, горячо любимые запахи моря – солоноватый свежий воздух, насыщенный ароматами ржавчины и смолы, ветоши и тухлой рыбы… В общем, все то, что старшее поколение брайтонских домовладелиц в своих рекламных проспектах именовало озоном.
Грейс начал свою обычную шестимильную пробежку: к пристани и обратно. На последней миле он всегда сворачивал с прибрежной полосы и брал курс на торговую Чёрч-роуд, чтобы заглянуть в круглосуточный магазин за молоком, свежей газетой или, если вдруг приглянется, журналом. Может, сегодня стоит прикупить какой-нибудь модный журнал вроде «Арены» – вдруг удастся почерпнуть идеи для предстоящего свидания?
Взбодрившийся от пробежки, но по-прежнему вялый после бессонной ночи, Грейс, обливаясь потом, притормозил у магазинчика, основательно размялся, затем вошел внутрь и двинулся прямиком к стенду с прессой. В глаза сразу бросился заголовок сегодняшнего «Аргуса»:
ЗАГАДКА ЖУКА В ДЕЛЕ ОБ УБИЙСТВЕ БРАЙТОНСКОЙ СТУДЕНТКИ ЮРФАКА
Вне себя от злости, Грейс схватил газету. Первую полосу украшала фотография Джейни Стреттон, переданная им вчера в средства массовой информации. Чуть ниже помещалось маленькое изображение жука-скарабея.
Суссекская уголовная полиция отказывается сообщить, является ли редкий жук-скарабей, который не водится на Британских островах, ключом к поимке убийцы Джейни Стреттон. Наши коллеги пытались выяснить, действительно ли жук был обнаружен в ходе вскрытия, произведенного патологоанатомом доктором Фрейзером Теобальдом, однако старший следователь по делу суперинтендант Рой Грейс, оказался недоступен для комментариев…
Перечитав последнюю строчку, Грейс почувствовал, как внутри стремительно закипает гнев. Недоступен для комментариев? Никто не обращался к нему ни за какими комментариями. И он категорически запретил сообщать о скарабее прессе.
Ну и кто, черт возьми, слил информацию?
35
Ближе к половине девятого, приняв душ и наскоро позавтракав овсянкой, Грейс в темном костюме, белой рубашке и при галстуке, несмотря на субботу (неизвестно, какие сюрпризы и встречи ожидают его сегодня), в самом паршивом настроении прибыл в первый отдел по расследованию тяжких преступлений, готовый спустить с кого-нибудь шкуру.
Бригада была уже в сборе, и, судя по лицам, все видели сегодняшний «Аргус».
На случай если кто-то остался в неведении, Грейс швырнул газету на стол.
– Ну и кто, мать вашу, проболтался?
Гленн Брэнсон, Ник Николл, Белла Мой, Эмма-Джейн Бутвуд, Норман Поттинг и остальные молча смотрели на него.
Грейс устремил обвиняющий взгляд на Нормана Поттинга как на главного подозреваемого:
– Норман, есть идеи?
– Статью накропал этот сопляк Кевин Спинелла, – низким голосом деревенщины пророкотал Поттинг. – Тот еще шакал.
Грейс вдруг осознал, что в приступе гнева не удосужился выяснить, кто автор заметки. Наверное, всему виной усталость. Голова плохо соображала после бессонной ночи. Обычно пробежка наполняла его энергией, но сейчас он валился с ног и мечтал о чашке крепкого кофе, чей дивный, соблазнительный аромат поднимался от стаканчиков коллег.
Кевин Спинелла устроился в газету относительно недавно: молодой бойкий обозреватель криминальной хроники быстро снискал себе славу за счет промашек суссекской полиции. Грейс однажды сцепился с мерзавцем, впрочем, как и большинство его коллег.
– Ладно, Норман, твоя первая задача на сегодня – прижать этого говнюка к стенке и выяснить, кто слил ему информацию.
Поморщившись, сержант отхлебнул кофе из пластикового стаканчика.
– Сто процентов скажет, что не может раскрывать свои источники, – самодовольно фыркнул он, чем вывел Грейса из себя.
Он едва не заорал на Поттинга, ведь, как ни прискорбно,
