Памятка убийцы - Алексей Викторович Макеев
У генерала тоже сегодня было важное дело. Орлов планировал переговорить с заказчиком работы Владимира. Тем самым скороспелым генералом, ветераном невидимых войн, которые он приписал себе сам. Пока Гуров искал крота, Петр Николаевич подергал за все ниточки и задействовал все связи, которые у него были, но теперь он легко мог доказать, что половина наград «конкурента» – липа. И что те, кто продвигал его на место начальника Главка, очень крупно облажались. Если Орлов обнародует все это, то полетят головы. Но Петр Николаевич уже давно не рубил с плеча. Все документы он аккуратно подшил в картонную папочку, а папочку положил в сейф. А копии разослал всем участникам. И теперь у него есть очень хороший козырь, который, если что-то пойдет не так, Орлов задействует.
С волками жить – по-волчьи выть. Это не первое и не последнее дело, выжидающее своего времени в генеральском сейфе. И бывали случаи, когда ему действительно приходилось доставать эти папки и не просто угрожать, а пускать их в ход.
И Лев, и Стас быстро заставили себя поверить в то, что на этом приеме они не чужие. А такие же, как и все гости. Тем более что прием проходил в новом корпусе Пушкинского музея. И хоть это и был бальный зал, но все же музей. Вокруг напарников медленно плыли знаменитости, писатели, актеры и светские львицы.
– Пойдемте, представлю вас гостям. – Чегеваркина подошла тихо, почти беззвучно, и ее было не узнать. Длинное платье, мягкая улыбка. Она была хозяйкой бала и понимала это.
– Я нашла вашу девушку. Нина Смольная, это ее настоящая фамилия, кстати, только она была не моделью, а натурщицей. На показах просто подрабатывала. Нам повезло, что ее вспомнил один мой знакомый. Обычно у моделей и натурщиц такого рода лица и типажи незапоминающиеся, чтобы акцент был не на них самих, а на ту одежду и на тот образ, который создается с помощью этой одежды. – Они прошли через зал, и Чегеваркина перехватила невысокую седую женщину, что-то прошептав ей на ухо. – Мои хорошие знакомые из Главка, они ведут дело о смерти Антона. Расскажи им все, что знаешь, хорошо?
Гуров был в восторге. Сколько драмы, нежности, тепла было в тоне Чегеваркиной. Все-таки таких людей лучше держать рядом в качестве друзей. Потому что, какой бы ужасный ни был характер, они всегда придут на помощь.
Тут напарники снова разделились. Крячко, перехватив хозяйку агентства, предоставляющего моделей для показов, под локоток, повел ее к столу с напитками, а Гуров то же самое сделал с Чегеваркиной, просто увлек ее в другую сторону.
– Вы что-то еще хотели, полковник?
– Да, я благодарен вам за помощь. Но у нас есть все подозрения, что вы с Екатериной можете стать следующими жертвами. Круг сужается именно вокруг вас. И мне это не очень нравится.
– Обычно так бывает либо если человек жертва, либо если он убийца, – устало проговорила Чегеваркина. Дурой она не была.
– Да.
– Ну значит, в ближайшее время вы узнаете, кто мы, – пожала плечами Мария и добавила: – Наслаждайтесь вечером, работайте, делайте что хотите, в общем, а меня ждут мои должностные обязанности.
И она снова поплыла через зал, раздавая улыбки и комплименты.
– Да кто же ты такая на самом деле? – пробормотал себе под нос Лев Иванович.
– На самом деле она человек, который живет только работой. И тем, что крутится вокруг работы. Это тяжело, но восстановить музей, который очень давно жил чуть ли не в руинах, привлечь новых спонсоров, партнеров, выстроить работу отделов – это сложно. Да, шумна. Истерична, властна, самолюбива. Но быстро отходчива. Щедрая. Веселая. Настоящая женщина, в общем. – Гуров повернулся и увидел того, кого он вообще совсем не ожидал увидеть на таком мероприятии. Священника.
– А…
– Нет, нам не запрещено посещать светские рауты. Просто мы привлекаем много внимания к себе, – весело ответил святой отец, – я тут был по работе, пригласили на открытие выставки, и позволил себе остаться, чтобы осмотреть музей после закрытия дверей. Редкое удовольствие. Рекомендую. Прогуляемся?
Лев хотел было ответить, что он тоже тут по работе, но понял, что почему бы и нет. Ведь в самом деле, когда еще он сможет прогуляться по залам Пушкинского музея после его закрытия.
Отец Георгий оказался очень интересным собеседником. Этим вечером для гостей музея открыли два зала, но мало кто стремился ходить по музею, когда можно побывать на приеме. Зато полковник со священником посмотрели древнеегипетские рисунки на зернах риса и выставку реплик предметов, найденных на раскопках в различных захоронениях.
– А вы давно знакомы с Марией Александровной? – спросил Гуров.
Выяснилось, что да, и священник хорошо знал семью Чегеваркиной. А когда Гуров рассказал, кто он на самом деле и почему ему важно понять про окружение Марии, то отец Георгий проявил такой искренний интерес к работе Главка, что в первый момент Лев даже немного растерялся.
– Надо же, обычно на нас люди не так реагируют.
– Это они зря. У вас удивительная работа. Приходится постоянно ходить на грани и добра, и зла, и закона. Но вы правы в том, что им может угрожать опасность. Обеим. Я постараюсь вам помочь и поговорить с Марией.
– А вы знали Антона? Антона Сысоева.
– Да, знал. Интересный был, как сейчас принято говорить – кадр? Экземпляр?
Святой отец весело рассмеялся. Они вернулись в зал. Лев собирался найти Крячко и тут поймал взгляд Пономаревой, поймал случайно, в зале были установлены зеркальные кубы. И женщина стояла за спиной полковника, глядя на них со священником с такой ненавистью, что Гуров на секунду даже восхитился. Еще немного, и она прожгла бы их взглядом. И почему-то у него снова перед глазами всплыла жертва в легком голубом платье. И цветы.
Что же это за наваждение?
– Ну, думаю, что нам можно покидать этот шабаш. Наша Нина была кроткой, прекрасной барышней, моделью, никто ничего про нее не знал, – устало сказал Крячко, – такое ощущение, что она или жила совершенно невнятной жизнью, или прилагала все усилия, чтобы не светиться. Илья оказался еще на работе, и я сбросил ему ее фамилию и все, что смог узнать, чтобы завтра с утра они попытались хотя бы разыскать ее родню.
Тут зазвонил телефон Гурова, он мельком взглянул на номер и принял
