Любовь по контракту, или Игра ума - Карина Тихонова

Я наконец снял обувь и пошел в комнату вслед за хозяйкой. Марина просматривала электронную почту в компьютере. Подняла на меня глаза и быстро выключила машину.

– Располагайся, – пригласила она меня. – Я пойду переоденусь.

– Хорошо.

Марина ушла в другую комнату, а я оглядел гостиную. Жилье человека может многое о нем рассказать, но эта комната говорила только об одном. О безразличии.

Нет, квартира была нормально отремонтирована и содержалась в образцовом порядке. Но обстановка была такой типовой и безликой, что невольно навевала ассоциации с гостиничным номером средней руки. Стандартная стенка, впрочем, довольно новая, но без всяких претензий и кокетливых наворотов. Клетчатый диван с множеством подушек той же расцветки. Маленький деревянный столик. Пара клетчатых кресел. Никаких ковров и ковриков, просто ровный паркетный пол. Только мощный компьютер нес в себе некоторый заряд индивидуальности. Все остальное было ее напрочь лишено.

В такой квартире мог жить кто угодно. Менеджер средней руки. Студент, сын, или дочь преуспевающих родителей. Такая квартира вполне могла сдаваться внаем иностранному работнику не очень крупной фирмы. Но ничто не говорило о том, что здесь живет молодая красивая женщина. Деловая, к тому же.

Я подошел к книжному шкафу и оглядел полки. Книг было немного и почти все узко профессиональные. Несколько толстых медицинских справочников напомнили мне о бывшем муже. Иностранные словари в ассортименте. Бухгалтерские справочники. Пара томов на английском, по-моему, детективы. И все.

Я удивился. Конечно, Марина жила здесь не так давно: два года. Но почему она не обросла тем, без чего жизнь нормального человека просто немыслима? Книгами, например. Девочка ведь интеллектуальная.

Я перешел к компьютерному столу и заметил гору компакт-дисков. Что ж, хоть что-то говорило об обитаемости жилища. Я перебрал записи. Моцарт, Рахманинов, Стинг, Бортнянский, Крис Ри, Мендельсон, запись концерта трех теноров, несколько мюзиклов. Большой диапазон.

Послышались шаги, и я поспешно собрал диски в одну стопку. Маринка появилась на пороге комнаты и сразу деловито спросила:

– Голодный?

– Немного, – ответил я. – А что у тебя есть?

– Не знаю, – ответила она. – Пойдем посмотрим.

Я пошел следом за ней, по дороге бесстыдно любуясь красивыми бедрами и ягодицами. Маринка переоделась в потертые голубые джинсы и свободный широкий пуловер с длинными рукавами. Рукава постоянно съезжали на запястья, и она поддергивала их коротким сердитым движением. В домашней одежде она выглядела очень мило, но без всяких тряпок выглядела еще лучше. Я вспомнил смуглое тело с ровной бархатной кожей и невольно скрипнул зубами. Господи, как я ее хотел!

Кухня мне почти понравилась. Конечно, она тоже была лишена индивидуальности, всяких тряпочек-салфеточек, которые так милы женскому сердцу и создают определенный уют. Но это была большая комната, наверное, метров пятнадцати, с эркером и большим окном. Современный дизайн, хорошая встроенная техника. Все выглядело очень новым и напоминало выставочный стенд в мебельном салоне.

Необжитая. Вот слово, которое довольно точно характеризовало квартиру.

– Можно мне вымыть руки?

– Ванная направо, – ответила хозяйка

Не буду вас утомлять. Ванная тоже была новая и безличная, как будто делалась не для одного конкретного человека, а для целой оравы проезжающих и командировочных. Без учета личных пристрастий

Я дотошно оглядел стеклянные полочки. Две баночки с кремом для нормальной кожи, два дезодоранта-спрей без запаха, жидкое мыло, зубная паста и одна сиротливая зубная щетка в стаканчике. Результат осмотра меня обрадовал. Мужчиной в этом доме и не пахло.

Я вымыл руки и вернулся на кухню. Маринка стояла у раскрытой дверцы холодильника и в растерянности озирала его глубины. Я подошел сзади, положил подбородок на ее плечо и заглянул внутрь. Потом переглянулся с хозяйкой и невольно произнес:

– М-да...

Даже у меня, и даже в самые трудные времена, никогда не было такого скудного продуктового ассортимента. В новом огромном «Боше» сиротливо лежало два помятых помидора, несколько яиц и пучок вялой зелени. На боковой полочке радовал глаз кусок засохшего сыра.

– Я собиралась сегодня за продуктами, – начала оправдываться моя ненаглядная, – но мне пришлось уйти по делу. А оттуда я сразу к тебе приехала.

Так вот почему она приехала в метро! Меня снова охватило ревнивое негодование, и я снова подавил его мощным усилием воли.

– Ладно. Давай сделаем омлет. Готовить-то умеешь?

– Омлет – умею, – с готовностью ответила Маринка.

– И как ты его готовишь?

– Беру яйца и выливаю на сковородку.

– Это глазунья. А я говорил про омлет.

– Омлет взбивать лень.

Я вздохнул. Похоже, мне придется совмещать две работы. Впрочем, ради нее я был готов на все.

– Ничего, я научу тебя готовить, – пообещал я.

– С чего ты взял, что мне это интересно?

Меня явно провоцировали. Но я уже знал некоторые особенности ее характера и благоразумно промолчал.

– Давай терку, – приказал я.

Маринка принялась методично обшаривать висячие шкафчики. Господи, она даже не знает, где у нее что лежит!

– Ты, что, дома не питаешься?

– У меня времени нет, – ответила она. И добавила печально:

– Да и желания.

Я не выдержал и снова сгреб ее в охапку. Мы опять принялись целоваться и делали это довольно долго. Я уже мысленно попрощался с омлетом и настроился на более приятное времяпрепровождение, но она уперлась руками мне в грудь и тихо попросила:

– Не сейчас...

Я сразу выпустил ее из своих медвежьих объятий. Больше всего на свете мне хотелось оказаться в той комнате, где я еще не был. Подозреваю, что это была спальня. Но малейшего сопротивления оказалось достаточно, чтобы я отступил и принялся ждать призыва, которого вполне мог и не дождаться.

Она отвернулась и достала глубокую тарелку.

– Взбить?

Маринка показывала на яйца. Я кивнул. Она неловко расколотила одно яйцо, а я начал протирать помидоры через крупную терку.

– Можно было и так порезать, – проявила кулинарную эрудицию хозяйка.

– Можно. Но так вкуснее.

Я бросил вялую зелень под воду. Пускай отмокает.

– Взбила?

Маринка кивнула и протянула мне миску с размазней, в которой плавали кусочки желтка. Я вздохнул. Похоже, это безнадежно. Готовить моя девица не научится никогда. Что ж, хочешь, чтобы все было как надо – делай все сам.

– Нормально? – спросила она доверчиво.

– Три с минусом. Возьми терку и натри сыр, – велел я. – На это даже твоего ума хватит.

Она шлепнула меня и послушно отправилась к холодильнику.