Черные крылья - Николай Иванович Леонов
– Думаешь, что он, как и Симонова, не знал, что остальные пассажиры в самолете были изначально трупами? – осторожно спросил Гуров.
– Думаю, что не знал. – Тарас задумался. – Слушай, ну я был уверен, что тебе сказали, что я Серегу знал. Даже как-то неловко.
– Это мой просчет. Нет, не говорили, – сказал Гуров, поставив себе в голове галочку, что этот вопрос нужно уточнить. В самом деле, почему-то он не подумал спросить об этом еще в Салехарде.
– Не только в этом дело. Он фальшивые деньги всем сердцем ненавидел. Какая-то в его юности история была, его вроде подставили, заплатили фальшивками… Он не просек ситуацию. Серегу тогда чуть не привлекли, но как-то отболтался. Вот и… Когда понял, что они перевозят… – Тарас замялся. – Короче, ладно, дело прошлое. В общем, я тут поспрашивал, собрал все, что мог, на Яникбековых этих. Переговорил с разными людьми, пригрозил, что, если что, тут чуть ли не вся Москва будет. Суть в том, что не просто так их убрали. У нас тут в то время было несколько группировок. Вертеться приходилось всем, кто хотел держать хоть какой-то бизнес, начиная от салонов и заканчивая палаткой на рынке. Яникбековы не так просто выбрали именно тот аэропорт на полуострове. Кто-то – сомневаюсь, что они сами, слухи ходили, что они немного… туповаты, – надоумил их. И вообще вел все время. Как наладилось производство фальшивок, то рынок, понятное дело, решили подмять под себя ребята покрупнее. Кто, уже не помню, у нас при старом мэре тут такие войны шли, вам в столице и не снилось. Но братья работали тихо, партии большие не брали. Всё больше по мелочи гоняли свои самолетики. Но при этом ни под кем не были, и как-то у братвы руки до них не доходили. При этом уже несколько человек очень осторожно намекнули мне, что дело было не только в поддельных баксах. Может быть, братья оружие перевозили?
– А потом резко руки дошли, – начал понимать суть истории полковник, – может быть, и оружие. Но как-то странно это. Не ваше это направление.
– Стукнул кто-то. И про то, какие реально партии они перевозили. И про то, что они работали вместе с этим Елисеем. Он делал специально под них партии. И этот «кто-то» навел на Яникбековых.
– Интересно, – Гуров встал и стал расхаживать по комнате, в движении ему всегда лучше думалось. – Получается, что у нас тут снова два варианта пути. Или они надоели своему куратору, и он решил, что они уже всё заработали и можно спокойно убрать их. Или это конкуренты. Что думаешь?
– Одно другому не мешает, но думаю я, что навел на них Серега.
– Продолжай!
– После той катастрофы он долго не выходил на связь, да и нам, сам понимаешь, не до этого было. Пару лет назад объявился. Сказал, что женится, нашел любимую, счастливым был таким. Ну и, понятное дело, когда меня послали в Москву, у нас тут бывают время от времени командировки, мы увиделись. Слово за слово, особо старое не вспоминали, сам понимаешь, не то чтобы они у нас объявлены мертвыми, но формально ребята все сделали, чтобы про них никто не вспоминал. Он и сказал, что долго думал тогда, что делать и как убрать Яникбековых. Что очень опасные грузы они тогда возили, нужно было все это прекращать, и они с Кашнером пошли переговорить с разными людьми. Серега был уверен, что самолет взорвали именно потому, что он тогда слил Яникбековых. В общем, конкуренты в назидание взорвали самолет с пассажирами, и все эти жизни на нем висели грузом. Представляешь, как бы он обрадовался, что ни в чем не виноват.
Лев представлял, и очень даже. Гнусная вырисовывалась картина. Так или иначе, пилоты, бортпроводники – все они просто хотели быстрых денег. Работали как могли, понимали, что возят контрабанду. Ну пошли бы по легким статьям, если что. А потом скрывались двадцать лет и жили, уверенные, что не смогли спасти людей или что из-за них погибли те пассажиры. Вон тот же Антонов оказался настоящим героем.
Поблагодарив Тараса и напомнив ему про свою «маленькую просьбу», Гуров положил трубку, и телефон тут же зазвонил снова. На этот раз это была Дана, почти вдова Антонова, и она буквально рыдала в трубку.
– Он все знал, – сказала она.
– Что знал? – заинтересовался Гуров. – Кто знал?
– Он знал, что у меня есть сын, что мальчик болеет и что ему вряд ли станет лучше. Так и написал. Сережа.
– Дана, простите, я не очень могу понять, что вы говорите, что случилось?
Понять, что говорила девушка, в самом деле было практически невозможно. Ее душили слезы, она сбивчиво повторяла одни и те же фразы, как на заезженной пластинке, а потом надолго замолкала.
– Давайте так. Я приеду, и вы быстро расскажете мне, что случилось.
– Я об этом и хотела вас попросить, – сказала Дана, назвала адрес на случай, если полковник его не знал, и положила трубку.
Адрес Гуров знал, доехал за полчаса. Дана жила в обычной пятиэтажке. Такие дома есть в каждом городе, и, наверное, в сердце практически любого человека сохранилось теплое отношение к этим небольшим строениям с зелеными дворами, скамейками у подъездов для вездесущих бабушек. К свету абажура за окном и деревьям выше домов. На балконах хрущевок можно было найти все что угодно, начиная от таза для варенья, лыж и велосипеда и заканчивая машиной времени, хотя на самом деле именно сами квартиры и были путешествием в прошлое. Где весной моют окна, протирая их газетами для блеска, а осенью на кухне крутят заготовки, чтобы хватило на всю зиму. Потому у полковника стало так тепло на душе, когда он прошелся по двору. Удивительно, что в таких старых районах по-прежнему не ставят решетки на первых этажах домов. Дана жила как раз на первом этаже, и она, видимо, ждала полковника, потому что постучала в окно.
А потом вышла и открыла:
– Спасибо, что приехали. Я не знаю, кому еще позвонить. Просто… не справлюсь с этим одна.
Девушка пустила Гурова в дом, провела на кухню и показала письмо:
– Вот. Оно лежало у меня в шкатулке. Представляете? Все время было у меня перед глазами, а
