Мастер - Бентли Литтл

Она поцеловала меня.

– Я умная, а ты понимающий. Мы хорошая команда?

– Думаю, да, – ответил я. – Отличная.

Мой дом представлял собой ранчо с тремя спальнями и двумя ванными комнатами в хорошем районе на границе Анахайм-Хиллз. Я использовал одну комнату только для хранения вещей, но перевез все свое барахло в гараж, а комнату предоставил Тери для всего, что она захочет. Ее мебель была красивее моей или, по крайней мере, более стильная, поэтому в течение следующих выходных, используя арендованный грузовик «Ю-Хаул» и бесплатный труд друзей, мы поменяли мою кровать на ее, поменяли местами комоды и диваны, и в итоге ее неиспользуемая квартира стала больше похожа на мой дом, а мой дом – наш дом – стал больше похож на ее квартиру. Что, наверное, было к лучшему.

Вы становитесь намного ближе к людям, когда живете с ними, а не просто встречаетесь, но если кто-то из нас беспокоился о последствиях этого, поводов для волнений не было. Мы не только подходили друг другу как соседи по комнате, но и наши отношения стали глубже благодаря большему общению. Мы стали теми, кем себя считали, только еще больше. Я мог представить нас женатыми, чего не мог сделать раньше. И я мог представить, как мы проведем остаток жизни вместе.

Мне по-прежнему снились кошмары, но я их не помнил, и только то, что я просыпался от успокаивающих слов Тери и ее мягких рук на моем лице, подсказывало мне, что что-то не так. После первого раза она рассказала, что ее разбудило то, как я ворочался в постели и кричал во сне, и хотя я ничего не помнил, был благодарен за ее утешительное присутствие. Однако когда это случилась снова и снова, я начал чувствовать себя виноватым. Я не должен был заставлять ее проходить через это. Но она, похоже, не возражала. Она была терпеливой. И понимающей. И красивой.

И она всегда была рядом.

Мы начали ездить на работу на машине. Ее работа требовала, чтобы она весь день находилась в офисе, в то время как моя часто заставляла показывать дома, поэтому было логично, что именно я буду за рулем. Она могла сэкономить на бензине и износе своей машины. Не говоря уже о том, что мы могли наслаждаться обществом друг друга по дороге на работу. Главный офис банка, где работала Тери, находился немного в стороне от моего привычного маршрута, но это не доставляло неудобств, и мы выезжали из дома около семи, останавливались в «Старбакс» возле «Почты Орандж», чтобы выпить кофе, проезжали Диснейленд, затем сидели в машине на парковке у ее офисного здания и разговаривали, потом она бежала на работу.

Жизнь была хороша.

Если не считать тех кошмаров, которые я не помнил, казалось, что я оставил Фрэнка и прошлое позади.

Примерно через месяц мы отправились в поездку на выходные, чтобы познакомиться с семьей Тери. Я знал, что у нее есть сестры и что оба ее родителя еще живы. Но они никогда не казались близкими, и поэтому я удивился, когда Тери предложила навестить их.

Тери была родом из небольшого городка в округе Сан-Диего под названием Рамон, фермерского поселка в предгорьях примерно в двадцати милях от парка диких животных в Сан-Диего. Ее родители все еще жили в доме ее детства, а семьи обеих сестер обитали в соседнем Эскондидо. Все они ждали нашего приезда, и небольшая подъездная дорожка была заполнена двумя пикапами и внедорожником. Я припарковался на улице, и, как только мы вышли из машины, нас уже обнимали и поздравляли. Оказывается, чтобы показать меня, Тери отправила всем мою фотографию со своего телефона, так что я оказался в невыгодном положении: никого из них я раньше не видел и несколько раз представлялся одним и тем же людям, прежде чем узнал и запомнил их имена.

Дом был построен в конце двадцатого века в поселке, который служил буферной зоной между причудливым центром города и окружающими его фермами и птичьими ранчо. Внутри каминная полка и столы были заставлены фотографиями в рамках с изображением Тери и ее сестер, и я внимательно их рассматривал. Я никогда не видел, как Тери выглядела в детстве, и не удивился тому, что она была самой милой из трех. Обе ее сестры, впрочем, тоже были красивыми, как и мама, что предвещало хорошее потомство.

Желающим раздали холодный чай и воду, а затем приступили к серьезному делу – инквизиции. Джули была сестрой с детьми, и ее муж Рон увел детей играть на улицу, а мы остались в гостиной. Под видом непринужденной беседы из меня выпытывали мою романтическую историю, финансовые перспективы и намерения в отношении Тери. Хотя в прошлом у меня были и более болезненные встречи, знакомство с семьей никогда не бывает веселым.

Однако я, должно быть, прошел тест, потому что они довольно быстро успокоились, и, когда тема разговора перешла от меня к семейным сплетням, я не почувствовал скрытой враждебности. Работа в сфере недвижимости сделала из меня умелого собеседника, но не было необходимости опираться на свои профессиональные навыки. Мы с отцом Тери искренне сдружились и, пока остальные члены семьи говорили о незнакомых мне людях и происшествиях, обсуждали фильмы с Хамфри Богартом[6].

Где-то посреди разговора я услышал плач ребенка в спальне позади. Предположив, что это малыш одной из сестер Тери, я ждал, что кто-нибудь встанет и пойдет к нему, чтобы успокоить, или покормить, или сменить подгузник, или сделать все сразу, но либо никто больше не слышал плача, либо все игнорировали его. Тогда я наконец спросил:

– Разве никто не собирается проверить ребенка?

Все мгновенно замолчали. В комнате повисла гробовая тишина. Джули нахмурилась.

– Какого ребенка?

Звук, конечно, прекратился. Я переводил взгляд с лица на лицо, чувствуя смущение. Хотелось провалиться сквозь землю.

– Мне показалось, я слышал… плач ребенка.

– Нет, – сказала мама Тери. – Не было ничего такого.

– Может быть, это у соседей или что-то в этом роде, – предположила Джули. – Окно открыто.

– Возможно, – кивнул я и указал на свои уши, улыбнувшись, – музыкальный слух.

Все вернулись к своим разговорам, и в конце концов мы отправились обедать в мексиканский ресторан.

Вечером Тери завела разговор об этом инциденте.

– И что это было?

– Что это было что? – спросил я, хотя прекрасно понимал, о чем речь.

– Вся эта история с ребенком.

– Ничего. Мне просто показалось, что я услышал плач ребенка. Музы…

– Не надо мне этого дерьма.