Искатель, 2002 №3 - Станислав Васильевич Родионов

— Пожалуйста, рассаживайтесь удобнее, сейчас найду карту. Кофе, чай, хербату? Вы уже пробовали наш египетский шиш?

— Нет, только не шиш! — опередил друзей Прищепкин. — У нас совсем нет времени. Лучше хербату.

— Отлично, сейчас заварю. А вы пока посмотрите вот эти блюда с чеканкой. Или кинжалы — они недороги.

— Попались, — грустно констатировал Бисквит, когда араб вышел.

— Куда попались? — забеспокоились Прищепкин и Швед.

— К торгашу в лапы. Без покупки отсюда не выпустит. Вы уж теперь не лезьте — торг беру на себя.

Через несколько минут араб внес поднос с тремя «штрафными» стопками парящейся хербаты.

— Выбрали что-нибудь?.. За блюда прошу всего по сто фунтов, за кинжалы по пятьдесят.

— Мы едем в Каир, и нам было бы неудобно брать с собой громоздкие вещи.

— Не хотите блюда, берите кинжалы. За сорок фунтов, а? Лезвия из мягкой бронзы, тупые. Так что никаких проблем с вывозом у вас не будет.

— Но согласитесь, что и кинжалы занимают довольно много места. К тому же нам понравились жуки скарабеи. Почем они у вас?

Фигурка насекомого из обожженной, покрытой глазурью глины была размером с пуговицу от пиджака. Сколько она могла стоить? От силы пятьдесят пиастров, то есть полфунта (один доллар — три фунта с мелочью). Отдельно их практически не продавали и не покупали. Так как в Древнем Египте скарабей считался священным, служил в качестве амулета, то хозяева подобных лавок обычно дарили его тем клиентам, которых удалось уболтать на крупные покупки.

Лавочник поскучнел. Однако сдаваться не имел права. Ведь очень даже возможно, что эти покупатели будут у него за день единственными.

Рассчитанных на туриста-иностранца сувенирных лавок в Египте явно гораздо больше, чем самих туристов. И во всех одно и то же: пирамидки, блюда, кинжалы, «папирусы» из банановых листьев со сценками из древнеегипетской жизни и портретами фараонов. Словно паук, будет терпеливо поджидать торговец отбившегося от группы туриста. День прождет, неделю. Но дождется-таки и вставит ему какую-нибудь лабуду за десятерную цену. Восток — дело торгашеское. Не роково? Ну, нравится им так.

— Возьмите один кинжал на троих за тридцать, тогда трех жуков я продам за два фунта. О’кей?

— О’кей, — со вздохом согласился Бисквит. — Только как мы потом этот кинжал делить будем?

— А вы купите еще два по двадцать пять, тогда у вас будет три кинжала. О’кей?

— Ну и возьмем! — встрял Швед. — Ведь все равно надо будет сувениры покупать. Сразу отоваримся и больше в лавки — ни шагу!

— Мы еще десять раз помимо своей воли отоваримся. И сюда, напоминаю, мы зашли только карту посмотреть, — урезонил его Бисквит.

— Нет, кинжал брать будем один! — твердо сказал Прищепкин.

— Ладно, один так один, воля ваша. Однако почему вы, если поедете в Каир на машине, не хотите брать блюда? Очень дешево отдам.

— Опять двадцать пять! Пошли отсюда! — рассвирепел Бисквит, вскакивая с низкой банкетки.

— Ну куда вы так спешите? — испугался араб. — А чай? Вы же карту хотели посмотреть?

— Не надо нам ни чая, ни карты!

— Однако вы уже обещали купить кинжал и трех скарабеев! — с полуоборота начал заводиться и араб.

«Сейчас, словно верблюд, реветь начнет на всю улицу! Моментально соберется толпа, и тоже будет реветь. Но уже на весь квартал! И если ее не разгонит полицейский с большим жестяным свистком, то еще неизвестно, чем все это закончится», — рассудил Бисквит.

— Ладно, давай кинжал, тащи карту. Так покажешь, наконец, где фирма проката?

Увидев враждебное к себе отношение, араб даже растерялся: да чем заслужил?! Почему европейцы не отнеслись к его ухищрениям с юмором? Ведь если они сюда приехали, то наверняка не самые бедные.

Вместе с кинжалом, схватив с прилавка и блюдо, араб сунул его Бисквиту:

— Бесплатно — презент!

— Не надо никаких презентов, — растерялся и Бисквит. — За блюдо можем заплатить… Фунтов пять.

— У нас от подарков отказываться нельзя! — внушительно сказал араб, и черные маслины его глаз полыхнули черным же пламенем.

— А у нас не принято оставаться в долгу! — полыхнул в ответ русским медвежьим льдом Прищепкин и снял с руки копеечные кварцевые часы «Луч»: — На, держи!

— Русо? — радостно сообразил араб.

— Русо, — с великодержавным снисходительным достоинством Никиты Михалкова улыбнулся Прищепкин: «Надо же, везде нос воротят, а тут!»

— А мы — белорусо, — с украинской принципиальностью по этому вопросу отказался идти под русской маркой Швед, показывая на себя и Бисквита.

Чтобы не напрягать араба страноведческими экскурсами, Бисквит не дал тому и рта открыть:

— И продайте нам еще два блюда по тридцать фунтов. О’кей? — Этим жестом белорусский гастрономический спортсмен хотел также немножко опустить «шовиниста» шефа.

— О’кей! — расплылся в улыбке араб.

В глубине души Бисквит успел понадеяться, что тот откажется. В его маленькой квартирке уже была пара похожих блюд, которые ему всучили в прошлой поездке. Что торговец уподобится тому армянину в ресторанном гардеробе из анекдота советских времен: «на тэбе двести рублей на чай и палта не надо!» Увы.

Зато араб подарил еще пару жуков. Дал визитку.

В пункте проката им, конечно, зарядили столько, что оказалось дешевле купить подержанный автомобиль. И детективы выбрали почти новенький, «хитрый» «Крайслер» за восемьсот долларов. Его пробег был равен всего ста двум тысячам, однако выглядел он на добрых сто два года.

В отличие, скажем, от англичан или немцев, египтяне были нацией явно не технической (торговой, скотоводческой). С техникой, откровенно говоря, обращались по-варварски. «Американец» успел побывать в нескольких авариях и выглядел крайне непрезентабельно: с вырванным бампером, мятыми дверцами и крыльями, разбитой фарой, обтерханным салоном, словно в нем перевозили сумасшедших верблюдов. Зато мотор, который сам по себе стоил тысяч…надцать, работал безукоризненно. В него еще не успели залить хлопкового масла, в нем не ковырялся местный умелец.

По уверению хозяина автосалона, в Каире у них не должно быть проблем. Слава Аллаху, автоинспекция практически отсутствует и в столице. В арабских странах автовладельцам вообще не морочат головы с обязательными ежегодными техосмотрами и прочей мурой. Понятие годности к эксплуатации исчерпывается способностью автомобиля тронуться с места. И правильно, мудро, можно даже сказать!

Что интересно, машин на душу населения в Египте приходилось маловато: примерно как в Союзе Советских, а может, и еще меньше. Но каких! В связи с тем, что Египет — ха-ха! — был страной контрастов (мои извинения за плагиат глубокоуважаемому Мулюку Сулюкову), то есть с огромной пропастью между богатыми и бедными, то богатые в нем ездили на