«Грязные» методы - Константин Конев

— Слышу вас. Можете помочь?

— Через пять минут давать твой проход норд-ост. Подтверди.

— Принял. Подтверждаю.

На северо-западе от места, где была заблокирована разведгруппа на установившуюся тишину, обрушился гром как минимум десяти взрывов. Сразу за ними плотной волной пошла стрельба стрелкового оружия.

— Бегите, — раздалось в эфире.

— Подтверждаю, — бросил командир группы и скомандовал своим двигаться на выход.

Стрельба остановилась. Группа снова летела со всех ног, огибая там и тут торчащие ветки.

Перебегая высохший ручей, замыкающий звериным чутьем, почувствовал взгляд на своей спине. Он мгновенно оглянулся, готовый открыть огонь. В тридцати метрах ниже по ручью он увидел двухметрового белого бойца в непонятной форме без знаков различия. Одной рукой на согнутом локте он держал винтовку словно ребенка. Другую держал поднятой вверх с расправленными пальцами. Незнакомец бросил короткую фразу по-русски: «Долг платежо́м красен.»

Это было странно, очень странно, но чего не бывает на войне. Выяснять не было времени, и замыкающий бросился догонять группу.

1995. 20 июля. Йоханнесбург. Стрелковый комплекс. (Продолжение)

— Вот такая необычная встреча тогда произошла, — закончил рассказ Владимир Саныч. — Кстати, за нами уже приехали. Атташе, местного посольства — мой старый сослуживец.

— Володя, дружище — сколько лет, сколько зим!

— Привет! Эх рад, рад!

Они тепло обнялись и на несколько секунд замерли.

— Ну пошли, машина уже у входа.

Они вышли, безостановочно и очень эмоционально предаваясь воспоминаниям и перебивая друг друга. Кое как погрузились, и машина завиляла по вечернему городу. Атташе попутно рассказывал о городе, выполняя роль добровольного экскурсовода.

— Поверьте, с падением апартеида и приходом новой власти, многие фермерские хозяйства разрушены. Теперь у чернокожего населения есть свобода, но нет работы. Так что многие местные считают справедливым грабить белых. Имеет место — этакий расизм, наоборот. Мы здесь ездим на машинах и держим двери заблокированными. Кое-где не стоит останавливаться даже на красный свет.

— Я смотрю вы не любите черных? — поинтересовался Красин.

— Да ну что вы, молодой человек. — он сделал паузу и тут же добавил, — Я всех ненавижу одинаково. — он захохотал.

После паузы водитель продолжил: — Кстати вот. Мы проезжаем Ponte city. Когда-то это был элитный небоскреб, построенный по уникальному проекту в виде кольца-колодца. А несколько лет назад банды из крестьян захватили его. Вначале владельцы перестали платить обслуживающим компаниям и отключили свет, воду, канализацию. Но новые хозяева даже не почувствовала этого. Они стали выбрасывать мусор и испражнения прямо во внутренний двор. Очень быстро этот трэш поднялся до пятого этажа. Вот такое светлое будущее ожидает человечество. Мне даже интересно, эти блаженные мальчики из элитных школ, рассуждающие о равенстве и братстве понимают, что когда-нибудь Нью-Йорк будет выглядеть также?

— Ну а если серьезно, я общаюсь здесь со многими. Так сказать, мониторим обстановку, общественное мнение — да что мне вам рассказывать. Сами знаете — работа с источниками. Так вот, попался мне один «босс из» (bosses) — интересный, скажу я вам, персонаж.

— Босиз? — переспросил Красин.

— Ну да. Это местное словечко. Здесь так «контуженных» и не нашедших себя после войны называют. Служил в «Скаутах Селуса» — секретном подразделении Родезии, сам факт существования, которого долгое время ставился под сомнение. После поражения многие из них бежали сюда в ЮАР. Некоторые довольно успешно продолжили службу уже в новом спецназе. Если интересно, можем заехать в местный стариковский клуб, он там по вечерам на бильярде зависает. Заодно и поужинаем.

Машина подъехала к высоким воротам, отгораживающим территорию клуба от внешнего мира. Атташе с кем-то связался по коммуникатору и ворота, загудев поползли в стороны. Проезжая мимо вооруженной охраны с собаками, он продолжил: «между прочим — цветы и кустарник вдоль забора, маскируют колючую проволоку по всему периметру. Вот такой симбиоз, то ли оазис, то ли военная база.

Через десять минут они уже сидели за столиком. Сухощавый, седой родезиец, как многие не нашедшие себя в новой жизни ветераны крепко пил и, кажется, сам был рад вспомнить молодость. В той «молодости с огоньком» многое для него имело смысл.

— Я родился в Родезии. У нас не было расовой сегрегации. Мы воевали бок о бок с моими черными друзьями. Некоторые из них стали офицерами. Это была очень богатая страна.

Что я действительно не люблю, так это то, что мою страну одинаково топили как коммунисты из СССР и Китая, так и почти родительская нам Великобритания.

Бедные любят простые коммунистические объяснения. Оказывается, они бедные не потому, что надо учиться и много работать, а потому что во всем виноваты белые, которые дают им работу. Вот такой пролетарский парадокс.

С другой стороны — мальчики из интеллигентных семей. Они вырастают далеко от реальной земли, не понюхав пороха. Ощущение, что в 18 лет в их прыщавой голове — только розовые лошадки, стилисты-парикмахеры и спермоинтоксикация. Вместо того чтобы поддерживать устои родителей, они считают своим долгом революционизировать. Начитаются сказок в духе «Принц и пастушка». И пытаются эту модель реализовать в жизни. А в жизни так не бывает. Был у меня один знакомый — полковник Ройтенберг, легендарная личность. Его звали — «каленая сталь». А его брат прямая противоположность, пацифист. Рассорился с родителями. Он, видите ли, поэт и художник. Не нашел поддержки, сбежал в Европу. Несмотря на всю поэтичность, в реальном мире, француженок он тоже не заинтересовал. Тогда обвинил их в продажности и меркантильности. Единственная женщина, которая смогла его принять, оказалась из Камбоджи, со всей ее восточной то ли терпимостью, то ли хитростью.

В центре бара шло состязание. Два верзилы стояли за маленькой стойкой, глядя в глаза оппонента. Они выпивали по маленькой стопке какого-то алкоголя и поочередно били друг друга. Народ вокруг ревел и делал ставки.

Ветеран продолжал: В этой войне нас не столько победили черные коммунисты, сколько нас предали белые политики, как изнутри, так и снаружи. А теперь нет ни этих предателей, ни присутствия Великобритании, как бывшей метрополии этих колоний. Но есть разрушенная экономика. Сейчас там нет даже собственной валюты. Представьте себе — они расплачиваются китайскими юанями между собой. А потом эта же практика разделения по расовому признаку пришла и сюда. Еще во время войны в Анголе, США с одной стороны помогали нам, а с другой обсуждали с Китаем, как нас контролировать и ослабить. Те же пламенные кубинские революционеры, воевали против нас и тут же брали деньги от американцев за обеспечение безопасности их месторождений. Когда-нибудь этот бумеранг